Зубр - стр. 30
– А могли бы взорваться, – сказал я, и мы захохотали. Долго хохотали.
– Здорово мы их шуганули, – сказал я. – Сколько ты выстрелил? Я четыре раза.
Впервые я стрелял без команды. Впрочем, был до этого случай, когда-нибудь расскажу.
– А где твоя шинель? – спросил Саша.
Скатка осталась в избе. Я до того расстроился, что хотел вернуться за ней. Еле меня Саша удержал. Все настроение у меня испортилось. Попадет из-за нее. И как воевать без шинели.
Сухой мох потрескивал под ногами. Первым, кого мы встретили из наших, был Алим, потом Мерзон с Трубниковым. Подобрали еще двоих.
На брусничной поляне увидели военного. Сидел на пне, фуражка у ног. Незнакомый, но завод наш большой, всех не узнаешь. Редкие седые волосы потно слиплись. В малиновых петличках у него была шпала и значок интенданта. Мы обрадовались, бросились к нему. Он не пошевельнулся. Сидел, смотря мимо нас. Спросили его: «Где наши?» Он пожал плечами.
– Нет полка, – сказал он. – Разбежались. Все… Конец.
– Как же так, – несогласно сказал Саша. – Это же полк. Штаб и наш ротный Леонид Семенович.
– У меня его помазок, – сказал я.
Взгляд интенданта был обращен внутрь, что-то он рассматривал внутри себя. Мы ждали. Он был командир, хоть интендант, но все же командир, видать, кадровый.
Из деревни по лесу начали стрелять минометы.
– Боже ты мой, – сказал интендант, – такая армия, и что?
Он вытащил из кобуры наган, рука его дрожала.
– Товарищи, помогите мне.
– Вы что, ранены? – спросил Мерзон.
Он покачал головой и сказал самым обыкновенным голосом:
– Пристрелите меня, пожалуйста.
– За что?.. Как так?.. Пойдемте.
– Не могу, – сказал он. – Сердце.
– Мы поведем, – сказал Саша.
– Нет. Сил нет… Не хочу.
Саша отступил.
– Есть приказ, – голос интенданта окреп. – Живым в плен не сдаваться, знаете?.. Документы я закопал.
– Мы вас понесем, – сказал я.
Саша смотрел на болотистый кочкарник, который тянулся невесть куда.
– Исполняйте, ополченцы, – сказал интендант с тоской.
Несколько раз в войну, в отчаянные минуты мне вспоминался этот интендант. Все лучше я понимал его тоску. Ведь был же полк, были офицеры, почему не выставили охранения, дозоров, как нас могли застать врасплох, почему мы могли разбежаться из-за нескольких паршивых мотоциклов? Почему мы так глупо воюем? Но тогда мы ничего не понимали.
– Едут, – сказал интендант, прислушиваясь. Ревели моторы, невдалеке была дорога, по ней ехала бронемашина.
– Ну, так как? – сказал интендант.
– Нет, – сказал Ермаков. – Сам управляйся, – и пошел прочь.
– Стой, – интендант поднял наган, направил на Ермакова. – Приказываю!