Зуб Дракона - стр. 66
На улице, снаружи СПСа, уже собиралось светать, мне скоро надо было идти на пост. А я оказался в мокром обмундировании.
С песком на дне СПСа не возникло никаких проблем – жидкость прошла через него очень быстро. Я засыпал слоем сухого песка место, где лежал ночью, и в СПСе наступил почти порядок. А с обмундированием был нифига не порядок, оч-чень сильно – непорядок. Поэтому я встал на карачки, закутался в плащ-палатку, чтобы стоявшие на посту Андрюха Шабанов и Олег ничего не смогли заметить. Что пацаны подумают, если заметят? Подумают, что я сосцал тягот и лишений, что закосил под энурезника. Чтобы меня комиссовали и отправили в Союз. Это ж позор какой, если пацаны решат, что я сцыкун!
Закутанный в плащ-палатку, я выбрался из СПСа наружу и объявил пацанам:
– Смена пришоль! – После этого уселся среди камней лицом в ту сторону, откуда должно было появиться Солнце. Мне было очень холодно, я хотел, чтобы Солнце быстрее поднялось и согрело меня.
Олег не заставил себя долго упрашивать, вылез из траншеи, откланялся и заполз в СПС отдыхающей смены. А Андрюха Шабанов решил проявить человеческое участие и братское взаимопонимание. Он верой и правдой додежуривал своё время, ведь я припёрся на пост немного раньше, чем положено. В любой другой день это было бы замечательно, но в текущем потоке обстоятельств такой оборот событий меня расстроил. Потому что из-под моей плащ-палатки поднимался резкий запах аммиака.
Андрюха поступил правильно и разумно. Предрассветный час считается «часом волка», именно в это время нормальные пацаны совершают нападения на посты и прочие нехорошие поступки. В силу этих знаний я был рад, что рядом со мной находился вооруженный автоматом «невменяемый убийца в погонах младшего сержанта», я очень высоко оценил его отношение к несению дежурства и братские чувства ко мне, как к товарищу. Более того, я сам захотел испытать к нему такие же чувства. Но, их заглушал аммиак. Если бы Андрюха этот аммиак унюхал, то я сгорел бы от стыда.
Время шло, солнце подбиралось снизу-вверх к горизонту, Андрюха не уходил.
Изо всех сил я принялся внутри себя «медитировать»: – «Братан, тебе пора спать! Спать, С-П-А-А-А-Т-Ь!!!» Но братан продолжал сидеть недалеко от меня, неспешно рассказывал тихим голосом про Коломну, про Оку и про маму, которая нас ждёт с войны и примет меня, как сына. Она же не знает, что я весь «обделался» с ног до головы.
В Афгане солнце поднимается быстро и очень красиво. Под воздействием моей медитации горы и небо над ними окрасились в золотисто-желтый цвет. Этот цвет Господь вложил в золото именно потому, что это цвет Восхода, пробуждения жизни, нового дня, движения вперёд. Господь знал, во что окрашивать драгметаллы, он неспроста это сделал, ой, неспроста! Картина восхода золотого солнца не может оставить равнодушным никого, даже чёрствое солдатское сердце, которое не знает слов любви. В полном восторге я сидел среди камней, созерцал Божественное великолепие. Ласковые солнечные лучи коснулись меня и начали согревать.