Зуб Дракона - стр. 22

В общем и целом, Олег меня убедил, и мы пошли. Хотя, правильно говорить «пойдём».

Прошли мы не далеко, метров пятнадцать. Встали под ещё одними тутовниками. Перед нами появился прапорщик с черными усами и с листком бумаги в руках.

– Прапорщик Хайретдинов. – Представился прапорщик.

– Как бы, логично, – подумал я.

– Командир гранатомётно-пулемётного взвода 8-й роты. – Продолжал прапорщик. – Сейчас уточним список личного состава. Я буду зачитывать фамилию, а вы будете мне в ответ называть своё звание и оружие.

– Манчинский!

– Я!

– Головка от … блока цилиндров! Звание говори и оружие.

– Сержант. Автомат.

– Герасимович!

– Й-й-й… рядовой! Снайперка, нет, это, – Бендер запнулся под взглядом прапорщика. – ЭсВэДэ!

– Губин!

– Рядовой, СВД (снайперская винтовка Драгунова).

– Касьянов!

– Рядовой. РПК (ручной пулемёт Калашникова).

– Бурилов!

– Рядовой. Автомат у меня.

– Мэ-мэ-мэ! – Прапорщик перекривил Мишку Бурилова. – Ещё скажи «автоматик у меня», дец-цкий сад, блин, Мампель!

– Рядовой, автомат.

– Орлов!

– Рядовой, РПК.

– Безруков!

– Бузруков, товарищ прапорщик. Сэржант. Афтамат.

Прапорщик чего-то почеркал в списке.

– Ызаев!

– Радавой, афтамат.

– Султанов!

– Радавой. Афтамат и гранатамот.

– Всё. Так. – Хайретдинов сложил листок, убрал его в карман гимнастёрки.

– Губин!

– Рядовой, СВД!

– От-ставить! Список оружия я уже заполнил. Теперь отвечайте, как положено. Губин!

– Я!

– Держи ночной бинокль. – Прапорщик снял с себя пластиковую коробку, протянул Серёге, держа за ремни. – Три с половиной кэгэ. Потом поймёшь, что это такое. И гляди, не разбей.

Вот так мы и «пазнакомилься», как говорят мои друзья из Узбекистана.

На фотографии Хайретдинов взрослый, с усами и обритый наголо.

Выход в горы нашей группе запланировали на завтра. Вечером нас накормили ужином и подали команду «Отбой», то есть отправили ночевать. Как только я повалился на нары, на меня снова напал мандраж. Из нашего ослятника на Зуб Дракона смотреть было больно, не то, чтобы лезть туда. Да ещё с железом на горбу. По этой причине я лежал, изо всех сил грустил и мандражировал, не мог уснуть. А рядом со мной, ну, недалеко от меня, на тех же нарах лежал дембель Яшка Нейфельдт, мечтал сладенько, вполголоса, как он поедет домой:

– Из Рухи вертолётом в Баграм. Потом в Кабул на пересылку. Оттуда в Ташкент. Там на вокзал, а с вокзала поездом: Караганда, Целиноград, Есиль, Атбасар, Кушмурун… И потом – на Кустанай…

Фарид Долгов слушал Яшку, иногда поддакивал ему вполголоса. Фарид и Яшка оба родом из Казахстана. Кроме того, они дембеля и дружбаны. Яшке позавчера объявили отправку домой, а Фариду ещё не объявили. Завтра-послезавтра прилетит вдруг волшебник в зелёном вертолёте, заберёт Яшку из Рухи и повезёт на Кустанай. Вот Яшка и проговаривал весь путь от нашего ослятника до родного дома. Лежал на нарах в тёмном, пыльном, пропахшем коровьим навозом помещении рядом со своим дружбаном Фаридом и мечтал дуэтом, как поедет домой. А мне, … мне как медному котелку, служить и служить. Уснуть бы, что ли.