Зов. Антология русского хоррора - стр. 62
– Драсьте, – буркнула всклокоченная голова, взошедшая над синей пошарпанной стойкой.
Голова застыла в старомодном полукруглом окошке, проделанном в стеклянной перегородке, увешанной календарями и ассортиментом предметов первой сельской необходимости. Молодой человек пару секунд смотрел на неё, примеряя ей образ Горгоны Медузы. Для Медузы щеки были все ж великоваты, а вот для тех забавных херувимов на стародавних картах, изображающих дующий из углов ветер, самый раз. Улыбнувшись столь остроумному сравнению, мужчина поинтересовался, кто в этом учреждении отвечает за разнос почты по адресатам.
– Го… – на автомате начала было отвечать несостоявшаяся Медуза, но бюрократическая паранойя сработала вовремя.
Нахмурившись, владычица почтамта гаркнула:
– А вы кто такой будете, чтобы я вам давала служебную информацию?! А?!
– Сухарев Андрей Владимирович, – вежливым деловым тоном отчеканил молодой человек, дисциплинированно растянув тонкие губы в улыбке. – Я представляю ГУ ЦКБ, департамент внутреннего контроля, Москва.
– Гэ… У… Цэ-ка-бэ… – встревоженно протянула голова, стремительно бледнея от столь зловещей аббревиатуры на устах.
В системе, где имя и фамилия носят сакральный характер для любого гражданина, стремящегося к максимальной незаметности – не сглазят, так жалобу какую-нибудь накатают – открытость и дружелюбие могли значить только одно. Человек, их проявляющий, имеет власть. И неизвестная аббревиатура, и мистическое сочетание слов «департамент – контроль – Москва» ясно свидетельствовали о том, что служебную информацию неожиданному посетителю выдать не только можно, но и нужно. Всенепременно и как можно скорее. Чтобы он не дай бог не заинтересовался чем-нибудь ещё.
– Гоша! К тебе пришли! – гаркнула голова и два напомаженных вареника под её носом то ли свело судорогой, то ли голова улыбнулась.
В дверном проеме за головой появился субтильный «мужчинка», как его мысленно охарактеризовал гость из Москвы. Узкие плечи скрывал тщательно ушитый форменный пиджак; растительность на длинном худом лице отсутствовала, за исключением тонких бровей, носивших следы регулярной работы пинцетом; в одном ухе чернело заросшее отверстие от «тоннеля», а мочка второго отсутствовала – ухо заканчивалось безобразным лиловым рубцом.
Гоша вцепился голодным взглядом в посетителя и тяжело задышал, ничуть не скрывая своих эмоций. Однако, когда молодой человек представился и обозначил цель своего визита, от энтузиазма почтальона не осталось и следа. Вжав голову в плечи так, что острый подбородок спрятался за воротом пиджака, сотрудник почты лишь судорожно кивал, не в силах произнести ни слова. Однако на вопросе про улицу Дороша его собиравшаяся машинально кивнуть голова замерла.