Зона Комфорта - стр. 105

– Ну хватит, господа! – Через плетень лез штабс-капитан Белов.

На руке его висела полевая сумка, бинокль в чехле и ремень с кобурой.

– Капитан Маштаков, – оказывается, он направлялся ко мне, – получите гостинец!

И широким жестом протянул портупею. Не замечая протянутой руки взводного, я тупо уставился на качнувшийся над его левым погоном штык, от кончика до шейки измаранный густо-бордовой сопливой жижей.

– Очнитесь! – штабс-капитан повысил голос.

Я вздрогнул, закивал головой и принял из твёрдой руки командира тяжёлую сбрую, попав пальцами в липкое. Мгновенно подкатило к горлу. Отвернуться было не суждено. Непереварившаяся перловка, зернистая и едкая, выплеснулась мне под ноги, на сапоги.

Наклонившись, я натужно перхал, развесив длинные, вязкие слюни. Уверенный в том, что все смотрят только на меня. Презрительно сощурившись, кривясь с издевкой. Чистоплюй. Ба-ба!

Пять минут назад я убил человека. Белобрысого незнакомого мне русского парня, крутостью скул похожего на молодого Шукшина.

Который чудом не успел мне в лобешник пулю всадить!

Я разогнулся, заставляя себя не прятать глаза и сказать развязно, цыкая дырявым зубом:

– Рвотный рефлекс в норме!

Как оказалось, остальным никакого дела до меня не было. Белов пересчитывал личный состав, тыкая в каждого указательным пальцем.

– Шестна-адцать! Меньше половины взвода! Стадо, стадо!

Он перемещался боком, приставными шагами. Словно баскетболист под корзиной.

– Климов! Прапорщик Климов, ко мне! Пулемёт в порядке?

Сильно прыщеватый, с лицом разноцветным (преимущественно фиолетовым), прапорщик ответил басом:

– Так точно.

И подкинул повыше пристроенную на плече похожую на самоварную трубу «льюиса» – скорострельного ручного пулемета, британца. Из такого товарищ Сухов поливал по басмачам в «Белом солнце».

– Никого не ждём. Двинули, господа! Курок! Предохранитель! – нападающий Белов, на голову выше остальных, снова технично обошел всех.

Я успел поверх своего опоясаться дареным ремнем и застегнуться. Оказалось туго, больно, но пересупониваться времени не было.

Мы шли к центру села, к церкви. Там шибко воевали. Вывалившись на улицу, развернулись в короткую зыбкую цепь.

– Вперёд, господа!

В следующий момент меня в очередной раз чуть кондратий не хватил.

Навстречу нам со стороны церковной площади валом валила неимоверно густая толпа. Ощетинившаяся сизыми штыками. Орущая сотней лужёных глоток. Вразнобой топочущая пудовыми сапожищами.

Все! Армагедец! Раздавят! Ма-ма!

Коленки у меня подогнулись, и противно сжалась мошонка.

– Взво-о-од! За-а-алпом! – поднимаясь на носках, захрипел Белов.