Золотой Сын - стр. 72
– Ах да, Фичнер! – вздыхает она, и ее груди агрессивно вздымаются в слишком глубоком декольте облегающего платья. – Эта бронзовая крыса заслужила определенную репутацию. И что же он сказал?
– Мужчины никогда не скучают по хламидиям, – резко бросаю ей я, выливаю вино ей под ноги и отхожу в сторону.
Она хватает меня за руку, привлекает к себе так близко, что я чувствую ее горячее дыхание.
– Они придут за тобой! Беллона придут за тобой! Беги, спасай свою шкуру! – шипит она, косясь на мое лезвие. – Если ты, конечно, не считаешь, что сможешь победить Кассия на дуэли! – добавляет она, отпуская мою руку. – Удачи тебе, Дэрроу! Мне всегда будет не хватать цирковой мартышки на наших балах! Думаю, что буду скучать по тебе сильнее, чем Мустанг!
Не реагируя на ее слова, отхожу подальше, отчаянно надеясь, что скоро на церемонию прибудут все дома и я смогу положить этому конец. Целая вереница преторов, квесторов, судей, губернаторов, сенаторов, торговцев, глав семей и домов, два олимпийца и тысячи других гостей подходят к моему хозяину, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Пожилые мужчины беседуют об атаке на Уран и Ариэль, обсуждают идиотские слухи о том, что новый Рыцарь Гнева уже получил свое оружие, что база загадочных Сынов Ареса находится на Тритоне, говорят о чуме, бушующей на темных континентах Земли, – одним словом, мелют ерунду.
Другие отводят моего хозяина в сторону, будто не замечая, что сотни глаз наблюдают за каждым их шагом, и медоточивыми голосами рассказывают ему о ночных разговорах шепотом, о том, что ветер начинает дуть в другую сторону, а приливы могут быть крайне опасны. Сплошные метафоры и иносказания, но суть сводится к одному и тому же: Августус впал в немилость у верховной правительницы, точно так же как я – у него самого.
Где-то вдалеке ночное небо бороздят корабли, которым нет никакого дела до всей этой болтовни, как, впрочем, и мне. Как же все-таки странно видеть эту женщину на возвышении за танцплощадкой, наблюдать за тем, как она беседует с лордами других домов, с людьми, которые распоряжаются жизнью миллиардов простых граждан. Она так близко, такая живая и хрупкая.
Октавию Луну окружают самые близкие ей женщины – три фурии, три сестры, она доверяет им больше, чем кому-либо другому. Верховную правительницу красавицей не назовешь: ее довольно миловидное лицо бесстрастно, словно горный пейзаж. Ее сила в молчании. Редко услышишь, как она говорит, зато как она слушает – будто гора, величественно внимающая шепоту и стонам ветра в своих ущельях и вокруг пиков.