Золотой лук. Книга первая. Если герой приходит - стр. 37

Ай!

Колесницу тряхнуло на ухабе. Я удержался, не упал, только язык прикусил. Лошади у нас замечательные, а дороги – не очень. Морщась, я погладил свою новую фибулу с крылатым конем. Такого в колесницу не запряжешь. Это у Солнечного Гелиоса колесница волшебная, потому что он – бог. В такой можно и по небу летать. А в обычной не очень-то полетаешь, даже в самой лучшей. Перевернется вверх колесами, грохнешься на землю.

Как же на крылатом коне ездить?

– Папа, а на лошадях по-другому ездить можно?

Отец усмехнулся:

– По-другому? Быстрее, что ли?

– Ну, не на колеснице.

– Тебе на колеснице не нравится?

– Нравится! Очень! Просто интересно.

В Лехейской гавани, что по левую руку от нас, было тесно от торговых кораблей. Они толклись там, как чужеземцы, прибывшие на них, толкутся на рынке – том, что выше над портом. Приезжие звали наш город не Эфирой, а Коринфом. Местные торговцы с них за это три шкуры драли. Но приезжие все равно говорили: «Коринф».

Вот дураки!

Колесница Гелиоса катилась к закату. Золото вокруг нее, как и вчера, мешалось с пурпуром. Сегодня пурпур выглядел тревожно. Он больше напоминал пламя пожара, чем дедушкин любимый хитон. От солнца по морю протянулась огненная дорожка: надвое рассекла гавань, уперлась в стоящие у причала корабли.

Того и гляди, загорятся!

От блеска и мельтешения у меня перед глазами поплыли радужные круги. Я поскорее отвернулся. Вторую нашу гавань, Кенхрейскую, что по другую сторону Истма[30], отсюда видно не было. Ее заслоняли скалы, каменные чудовища с клочковатой шерстью – зарослями каллистемона и олеандра.

– Можно и без колесницы, – я уж думал, папа не ответит. – Как фракийцы. Еще куреты…

– А как они ездят?

– Верхом. На спине у лошади.

Я уставился на спины коней, гнедого и вороного. В косых лучах солнца их шкуры лоснились, играли масляными бликами, когда под ними перекатывались тугие мускулы. Посередине спины у обоих коней имелись небольшие прогибы.

Я указал на них отцу:

– Вон туда надо садиться?

– Верно. Соображаешь!

Папа подмигнул с одобрением:

– Шкуру набрось или попону, а потом садись. Иначе конский пот ноги до костей разъест. Только имей в виду: удержаться у коня на спине – дело непростое. Раз, и свалился[31]. Колесница удобнее: и для поездок, и для войны, и для состязаний.

– Но фракийцы ж ездят?

– Ездят.

– А я могу попробовать?!

Отец смерил меня взглядом:

– Лучше не надо. Мал ты еще, Гиппоной.

Он задумался, что-то прикидывая.

– На следующий год попробуешь. Если не передумаешь.

Всего лишь год!

Целый год…

– Я? Передумаю? Ни за что!

– Значит, договорились.