Золото шаманов - стр. 4
Сладкая парочка пряталась за УАЗом. Ага, поближе к родной скотинке, значит. Сработал крестьянский инстинкт. Меня пейзане не углядели – смотреть в сторону солнца было несподручно. Юниор притаился за капотом, положив на него дробовик, а папашка затихарился за кормой, надёжно прикрыв грудь запасным колесом. Да вот только ноги и голова у него остались открытыми. В кулаке, торчащим из-за шины, зеленел кругляш ручной гранаты; семейка подготовилась к делу на совесть. Отбивать атаки врага собирались до последнего дыхания, не отдавая ни пяди непросеянной от ценных инородных включений земли подлому захватчику, сиречь, мне. Вот скоты. Ведь кинет же, шкурой чую, кинет! И, не желая дальше испытывать судьбу, я тщательно выцелил борт УАЗа и нажал на спусковой крючок.
Мне повезло, я удачно попал в заднюю стойку. Мягкая пуля автомобильное железо не прошибла, зато ударную силу сохранила полностью. Машину шибануло словно кувалдой. Этого хватило, чтобы сбить с ног бомбиста и как следует толкнуть отпрыска, на секунду заставив позабыть про обрез.
Я прыгнул наружу, почувствовал ступнями мягкую землю и рванулся навстречу папаше, который от пинка взбрыкнувшего железного коня потерял эргэдэшку. К тому же, я старался опередить его дебильного сынка. Убивать эту деревенщину не хотелось, но и обезопаситься самому было надо.
– Ложись, ложись!!! – истошно заорал я, дёргая поднимающегося отца, а сам садясь на корточки, заслоняясь его туловом и выставляя руку с револьвером из-за головы заложника. – Ложись, пацан, лицом вниз, ложись, а то угроблю, твою душу мать! – Парнишка, не заслоняемый теперь ничем, был как на ладони и я целил ему в брюшину, моля Бога, чтобы этот дурак не выстрелил. – Ложись, я сказал!
Пронзительный вопль, видно, здорово давил мужику на уши, потому что он покорно застыл и не двигался, да и сынок его замер, наставив на нас беспонтовый дробовик. Я постарался спрятаться за широкой спиной пейзанина, но всё же не ощущал себя в безопасности. Как-никак, разброс у обреза приличный. Из этой хуерги можно стрелять не целясь – хоть одной дробиной да попадёшь, а словить в себя свинцовый шарик величиной с горошину мне никак не хотелось. Словом, момент был патовый.
– Брось оружие! – гаркнул я.
Парнишка наконец выронил свою гаубицу. Вот что значит семейный приказ! С каждым человеком надо говорить на его языке.
– Тихо, – сказал я, – спокойно, – теперь мне надо было успокоить обоих крестьян. – Ты в армии служил? – спросил я отца.
– Служил, – кивнул тот, проглотив слюну.
Теперь понятно, откуда уставные команды.