Золото мертвецов - стр. 15
Генерал встал с дивана и подошел к окну. Из остановившейся у подъезда эмки вышли трое людей в кожаных плащах, неспешно пройдя в парадное.
Через минуту тишину квартиры нарушил длинный звонок в дверь. Ответом был приглушенный выстрел…
В это же время по блестящему после дождя Калининскому проспекту в сторону Кунцево мчались два черных автомобиля – «паккард» и ЗиС. На заднем сиденье первого, покачиваясь на мягком сиденье и надвинув на лоб шляпу, глядел в пространство – Берия, а в следующим за ним на некотором удалении – Абакумов.
Грозный нарком ехал на доклад к Сталину, на его «ближнюю дачу», а начальника контрразведки прихватил с собой в качестве возможного козла отпущения.
Примерно через двадцать минут, урча моторами, автомобили въехали на засаженную деревьями территорию тщательно охраняемого двухэтажного особняка и остановились перед входом. Прибывшие вышли из машин, хлопнули дверцы, оба проследовали в дом, Берия впереди, Абакумов сзади.
Переступив порог, они оказались в небольшом тамбуре, откуда прошли в прихожую.
На ее стенах, отсвечивая глянцем, висели две большие карты: одна армейская, с нанесенной линией фронта, вторая географическая, с обозначением наиболее важных объектов и строек в СССР.
Здесь же, в полукруглой нише, имелась настенная вешалка, рассчитанная на пару десятков персон, несколько мягких стульев, высокое зеркало, а также набор щеток для чистки платья и обуви. На паркетном полу алел бухарский ковер ручной работы с замысловатым узором.
– Ты пока здесь посиди, подумай, – обернулся нарком к генералу, вешая на крючок шляпу и приглаживая жидкие волосы, – а я к Хозяину.
Абакумов кивнув, снял фуражку и присел на один из стульев, а Берия прошел в дальнюю часть прихожей и осторожно постучал в первую слева дверь. Затем вошел, тихо прикрыв ее за собой.
Переступив порог, нарком оказался в просторной комнате, с потрескивающими в камине поленьями и стоящим напротив затененных шторами окон, у глухой стены, кожаным диваном.
В центре помещения, ближе к огню, за широким столом, с разложенной на нем картой, усеянной многочисленными отметками, сидел и делал какие-то пометки в бумагах человек в полувоенном костюме и с погасшей во рту трубкой.
Рядом с ним, у локтя, остывал чай в подстаканнике, чернела коробка папирос «Герцеговина Флор» и спички.
– Разрешите, товарищ Сталин? – нарушил тишину Берия.
Человек продолжил писать, затем неспешно отложил в сторону остро отточенный карандаш и поднял голову:
– Проходи, Лаврентий. С чем пожаловал?
– Как обычно, по делам, Коба.
– Все у тебя дела, совсем заработался. – Человек взял спички, чиркнул одной и раскурил трубку. – Ну а теперь садись, рассказывай о делах, – сделал пригласительный жест наркому.