Золото мертвецов - стр. 14
Абакумов, деревянно ступая, покинул кабинет, чувствуя, как ему смотрят в затылок.
Спустившись к себе, он вызвал Иванова и приказал ему в течение часа подготовить необходимые наркому документы.
– Потом занесешь их мне – и иди отдыхай, Виктор Петрович. До особого распоряжения.
– Я отстранен от дел? – пожевал губами заместитель.
– Да. И это не мое решение.
В назначенное время Иванов принес стопку отпечатанных бумаг и положил Абакумову на стол, присев напротив. Тот их внимательно просмотрел, одобрительно кивнул, а потом размашисто начертал сверху «Утверждаю».
Все это время заместитель напряженно молчал, слушая, как маятник часов размеренно отсчитывает минуты.
– Ну что ж, Виктор Петрович, план, как всегда, дельный, – поднял от бумаг глаза начальник. – Будем работать. А ты иди домой, не томи меня. Может, еще и пронесет. Найдем мы этот чертов самолет…
Вернувшись к себе, Иванов достал из шкафа защитную фуражку, плащ, оделся и поднял телефонную трубку – вызвать машину. Несколько секунд подержал ее в руке, а потом опустил на рычаг, горько улыбнувшись.
Из здания вышел пешком, кивнув на прощание охране, и неспешно пошагал в сторону метро с тем же именем, что и площадь.
Доехав в гремящем на стрелках вагоне до Парка культуры, Виктор Петрович поднялся наверх и пошел в сторону Фрунзенской набережной, где недолго постоял у закованной в гранит Москвы-реки с уставившейся в небо длинными стволами зенитной батареей.
Затем направился к ведомственному кирпичному дому, поднялся по гулким ступеням на второй этаж и отпер обитую дерматином высокую дверь. Прикрыв ее за собой, включил в прихожей свет, снял плащ с фуражкой, водрузив на вешалку и, ступая сапогами по рассохшемуся паркету, прошел на кухню.
Там, достав из кухонного шкафа початую бутылку водки со стаканом, сел за стол и наполнил его до краев. С отвращением выпив, поставил стакан на стол и прошел в одну из комнат.
Последнее время он жил один. Единственный сын, летчик, погиб в Испании еще в тридцать восьмом. Жена умерла спустя год, узнав о его смерти. С началом войны Виктор Петрович наведывался сюда походя, днюя и ночуя на службе.
Включив настольную лампу, он прошел к окну, сняв давно уже не нужную бумагу светомаскировки, затем присел к рабочему столу и выдвинул один из ящиков.
Оттуда извлек наган с врезанной в рукоять латунной пластиной и надписью на ней «За безупречную службу от коллегии ОГПУ» и небольшой альбом в бархатном переплете. Наган сунул в карман галифе, а с альбомом прилег на старый кожаный диван, пытаясь забыться.
Когда часы в гостиной пробили полночь, во дворе дома послышался шум въезжающего автомобиля.