Золото Хравна - стр. 62
Следом за сюсломаном Маркусом протиснулись его секретарь, писарь и слуга. Последний нес широкий черный дорожный плащ господина, затканный узором из маленьких, редко рассыпанных по ткани серебряных розеток, и лиловый бархатный берет с серебряной пряжкой и фазаньим пером.
Агнед бросилась раскланиваться перед сюсломаном и целовать священнику руку, и охотники поднялись навстречу вошедшим. Стюрмир низко поклонился:
– Приветствую вас, сюсломан Маркус! Я Стюрмир по прозвищу Грош, сын Борда с Каменистого Склона, что на Вороновом мысе в Нур-Трёнделаге. Вот это – Альгот Весельчак, сын Скамкеля, обратите на него внимание: он неразговорчив, но за свою жизнь завалил не одного медведя. А прозвище свое получил за то, что никто ни разу в жизни не видел его улыбающимся. Он мастер бросать ножи – надеюсь, как-нибудь он продемонстрирует вам свое искусство. Филиппус Финн, сын Ореккьи, он приехал с севера. Дидрик Боров, сын Хёскульда Друмба…
– Я знаю Дидрика, сына Друмба, – сухо проговорил сюсломан. – С хёвдингом Нилусом, сыном Сигхвата, также можете меня не знакомить. О вас же мне рассказывал барон Ботольв. Он считает вас умелым охотником. Кажется, сегодня вам удалось доказать это на деле.
– Можно и так сказать, – усмехнулся Стюрмир.
– Я собираюсь поговорить с господином бароном. Надо бы нам с ним объявить награду за каждого такого зверя. Не менее четырех эртугов за голову. Как по-вашему?
– По-нашему, сюсломан, четыре эртуга за эдакую тварь маловато будет. – Стюрмир сладко улыбнулся.
– Вы что же, предлагаете повысить цену до двух эйриров? – поинтересовался сюсломан. – Что скажут наши бонды? Награда выплачивается из их средств.
– А вы, сюсломан, не желаете ли взглянуть на этих тварей? – спросил Стюрмир, продолжая сладчайше улыбаться. – И бонды тоже пусть посмотрят.
– Что ж, – сюсломан повернулся к выходу, – я буду рад увидеть вашу работу.
Все повставали со своих мест и направились на двор. Торлейв шел рядом с отцом Магнусом.
– Как там девушка? – спросил священник.
– Спала, когда я уходил.
– Хорошо, что спала.
– Она уверена, что это не Стурла, – сказал Торлейв. – Я бы прислушался к ее словам.
Священник покачал головою в маленькой серой помятой скуфье.
– Тяжко ей придется теперь. И ведь она еще не в совершенных годах. Кто же возьмет на себя управление имуществом Стурлы – усадьбой и всем городским его хозяйством? Насколько я понимаю, то владение, что в городе, довольно велико, а я не знаю в нашем округе ни одного дееспособного родственника Вильгельмины, что был бы вправе принять на себя опекунство. Возможно, тебе, Торлейв, что-нибудь известно? Ни у Стурлы, ни у Кольфинны в наших краях не было родни. Может, где-то живут родичи матери Стурлы – Ракели, дочери Вильхьяльма? Я немного помню ее еще с тех времен, когда мы со Стурлой были детьми.