Золото Хравна - стр. 40
Торлейв обернулся.
– Скажи, ты сердишься на меня?
– За что?
– Не слишком достойно я вел себя. Мне жаль, что ты видела меня таким. Если б ты не стояла рядом, я бы ударил его. Я и сейчас еще мог бы его отколотить, настолько я взбешен, хоть и не хуже тебя понимаю, что гневные речи не стоят внимания. Этому Гудрику просто не повезло в жизни.
– Почему ты так думаешь? – спросила Вильгельмина, чувствуя по блеску серых его глаз, что он еще что-то хотел сказать.
– Он не знает, как выглядят ангелы.
– А как они выглядят? – удивилась Вильгельмина. – Ты их видел?
– Приходилось, – сказал Торлейв, и улыбка тронула углы его губ.
– Правда? – недоверчиво спросила Вильгельмина, глядя на Торлейва снизу вверх. – Ну, и какие же они?
– Смешные. Красивые. У них длинные волосы, веснушки на носу и глаза светлые, как песчаная отмель.
– Фу, Торве! – тихо рассмеялась она, ударив его красной рукавичкой в грудь. – Что это ты держишь льстивые речи? Будто мы с тобой только-только познакомились в хороводе, танцуя хринброт[62] на Иванов день!..
– И они носят красные лапландские колпачки.
– Тогда это не ангелы, а гномы, – фыркнула Вильгельмина.
Не успели они подъехать к дому, как им навстречу, проваливаясь в снег по брюхо, бросились три огромных собаки. Буски в два прыжка обогнал Торлейва. Одна из собак, Геста – черная с белой грудью, – была его матерью. Они обнюхали друг друга, виляя хвостами.
Скрипнула дверь, и сама Йорейд, кутаясь в серый платок, вышла на крыльцо.
– Мир вам, тетушка Йорейд!
– И тебе мир, сын Хольгера! – отвечала она. – Хотя что это такое – мир в наши-то времена. Сегодня он есть, а завтра рассыпался в прах, и ничего не осталось…
– Что это такое говоришь ты, бабушка? – Вильгельмина обняла старуху и поцеловала ее в морщинистую щеку.
– Неспокойно нынче в долине, давно уж в этих местах не видели такого зла. Смертью пахнет в воздухе, и ждет она не одного беднягу Клюппа, помяните мое слово.
– Откуда вы знаете про Клюппа? – удивился Торлейв.
– Знаю, – отмахнулась Йорейд. – Хватит тут на морозе-то стоять, ишь как похолодало. Заходите в дом: там тепло и лепешки готовы. Есть у меня еще немного того доброго вина, что Стурла привез мне перед отъездом. Самое время его допить.
Тесные сени дохнули на них запахом скотины, молока, сена и сушеной мяты, венички которой висели под потолком. В углу сохли маленькие ручные сани, стояли лыжи, на стене висели снегоступы из ивовой лозы. На большом плетеном сундуке рядком были выставлены глиняные горшки. Громоздились друг на друге лохани для мытья и стирки, дубовое корытце. В противоположном углу стояли лопаты для снега, уличная метла, маслобойка, небольшая стремянка, на верхней ступени которой сидел крупный рыжий кот Турре. Увидев вошедших, кот выгнул спину дугой и широко зевнул.