Золотая шпора, или Путь Мариуса - стр. 76
– Конечно. Все остальные рисунки соответствуют знакам Зодиака. А этот – почему-то нет.
– Вполне резонно, – согласился Алоиз. – Допустим, это действительно своего рода нотабене. Но пойдем дальше. Что скажешь о текстах?
– Пока ничего. Единственное, что можно предположить – эти двенадцать фраз и есть те самые приказы, которые требуется выполнить.
– Какие приказы? – не понял Алоиз.
Чуть поколебавшись, Уго выложил на стол сопроводительную к головоломке записку. И рассказал историю Мариуса. В третий раз за последние дни. Уже формулировки отточились. Скоро по этой теме можно будет выступать с публичными лекциями, подумал Уго.
– С тобой я поделился, как со старшим братом, – еще раз напомнил Уго хозяину. – Вообще, об этом деле должны знать единицы.
– Ладно, ладно, – махнул рукой хозяин. – Ты это кому говоришь, Мальчик Уго? А то я без тебя не понимаю суть настоящей тайны. Давай-ка лучше анализировать. Значит, ты думаешь, что двенадцать фраз головоломки и есть двенадцать приказов твоему другу Мариусу?
– Полагаю, да. Кроме того, сдается мне, что этим значение фраз не исчерпывается. Я подозреваю, что в них спрятана и другая функция.
– Функция? – Алоиз пожевал губами, будто дегустировал неведомый науке сорт ветчины. – Функция… Что ж, возможно. Поищем. Ну, а цифры внутреннего кольца?
– Никаких версий, – признался Уго
– Зато у меня есть. И не версия – я точно знаю. Это – юртенианский нумерический шифр.
Кто такие юртениане, Уго еще не успел забыть за годы сидения в Черных Холмах. Отщепенцы, давным-давно изгнанные из страны и затерявшиеся в вихре истории. Все изгои постепенно перерождаются в эпические фигуры. Так в современной Рениге и к юртенианам относятся – как к монументальным (пусть и негативным) персонажам полуистлевшего сказания типа "Пяти завоеваний".
– Ты его знаешь, этот шифр? – спросил Уго с плохо скрытой надеждой.
– Его никто не знает. Секрет его юртениане унесли с собой, – вздохнул Алоиз. – Хорошо. Атанде! Дай мне полчаса – и я постараюсь разобраться с твоей подметной грамотой.
И действительно, полчаса он добросовестно пыхтел, обложившись справочной литературой. Брут устроился у него на коленях. Время от времени Алоиз рассеянно почесывал кота за ушами. Брут жмурился и млел. Уго поначалу заглядывал Алоизу через плечо. Книги пестрели всевозможными знаками и символами. Несколько листов бумаги Алоиз заполнил одному ему понятными иероглифами.
Наблюдать за этим было не интереснее, чем изучать анатомию статуи. И Уго пошел гулять средь стеллажей. Глядя, как он по-хозяйски здесь расхаживает, никто не сказал бы, что в библиотеке Алоиза он оказался впервые. Но Уго везде, всегда чувствовал себя в своей тарелке. Это было его кредо, к которому он пришел путем последовательных долгих упражнений. Живи спокойно и интересно, приказал он себе в пятнадцать лет, и с тех пор жил в основном спокойно и интересно. Интересу ради Уго решил просмотреть, что за фолианты красуются на ближнем стеллаже библиотеке Алоиза. И поразился. Возможно, это собрание книг и не самое объемное в Рениге, но здесь, без сомнения, есть вещи, которых нигде днем с огнем не сыщешь. Уго с благоговением ощупал толстенный корешок "Летописей Лотоса" великого лигийского историка Антиса Суспенса – и, что вовсе невероятно, похоже, первоисточник! А ведь почти доказано, что оригинал «Летописей» погиб в кошмарном пожаре при взятии Лиги ренами. Роскошное издание, ничего совершеннее в тогдашней Рениге и быть не могло – обложка из воловьей кожи, коей нет сноса, тончайшие пергаментные листы, самоукрепляющиеся при истончении. Фантастика! А рядом – "Энциклопедия Рениги", роковой труд коллектива под руководством аббата Литтера. Считалось, что весь ее тираж сожгли церковные аргусы, ибо несчастный аббат предпринял безумную попытку привить на чахлом стебельке ренской теологии тучные плоды античной философии и науки. За что и поплатился. Эксперименты по выведению яблок на березе увлекательны, но чреваты обвинениями в шарлатанстве. Аббат Литтер завершил свои дни в темнице, осужденный как еретик. Тяжка ты, доля энциклопедиста!