Золотая пуля - стр. 34
– Меня прозвали хозяином змей, хочешь узнать почему?
Роб не хотел. У него ныли зубы, и главным его желанием было отлить. «Дойди до машин, – твердил он, – они совсем близко, там найдется щель, закоулок, дойди до машин. Там сделаешь все свои дела».
Мормо бесцеремонно схватил Роба за плечо и развернул. Не так уж далеко стрелку удалось уйти. Джек сбросил плащ, большая часть чужеродных пластин валялась у его ног, по груди бежали черные арабские потеки крови. Черт! Да это же татуировка. На глазах у Роба ее завитки и линии ожили. Они превратились в десятки голов, хвостов и туловищ. Змея, сотканная из дыма, грязи и нефти, нырнула под кожу на груди Мормо и вынырнула из-под ключицы. Синие очки больше не сверкали. Джек Мормо стоял тусклый и смертный. Тело его кишело змеями. Позади лежал гроб, припорошенный солью.
– Давай. – К ногам Роба, крутясь, подкатился револьвер. – Пора.
Тттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттт, – затрещал воздух, позволяя. Роб наклонился и подобрал «кольт». Пора было приниматься за дело.
Роб молча смотрел, как Мормо подтягивает свой гроб, садится перед ним на корточки и откидывает крышку, небрежно, привычным жестом пианиста, вышедшего к инструменту.
Солнце облило сцену нестерпимым жаром, погрузило в кипящее масло, зажало меж двух листов оргалита. Мормо собирался, снаряжал свои агрегаты, кряхтел и подкручивал. Роб стоял, заледенев. Сейчас это случится. Джек поднял на него глаза. Он снял очки! Сперва Робу показалось, что глаз у того нет – две багровые раны, но потом он вспомнил: «Не смотри ему в глаза! Так глядит сам Дьявол!»
Джек Мормо выпрямился и оказался громадиной, выше десяти футов, ноги его вытянулись, как гофрированные ходули, он покачнулся, пальцы его удлинились, они сжимали рукояти невиданной машины, Роб отказывался верить своим глазам. Так вот почему иглы! Его швейная машина стреляет, как пулемет. Мормо поднял ее из гроба легко, двинулся на Роба, но не вперед, а танцуя, обходя по кругу, руки все время дергались, стригли небо, и только по звуку рассекаемого иглами воздуха Роб сообразил – началось!
Правое плечо распороло острой рассыпчатой болью. Роб выстрелил туда, где мелькал Мормо, но пуля застряла в воздухе. Она билась, ввинчивалась в желе, в которое превратился воздух, кусалась, но двигалась рывками. Мормо тысячу раз мог уйти от нее, он даже изгибался, репетируя это па, но пленка внезапно порвалась, пуля сбила с его груди металлическую пластину, а Роб заорал от докатившейся боли. Иглы торчали из его плеча, как у дикобраза.
Роб попытался нырнуть за бомбу.