Золотая кровь - стр. 27
– Как и всегда.
– Сэм, я бы попросил тебя вернуться к машине и немного подежурить у пулемета. Боюсь, могут начаться беспорядки.
– О'кей, мистер Дюран.
Канзасец весело усмехнулся, словно ему не терпелось с кем-нибудь подраться, и полез в танк.
Подведя девушку к своему шатру, Прайс жестом предложил ей войти. Секунду она изучающе глядела ему в лицо, потом улыбнулась и проскользнула внутрь.
Какое-то время Прайс стоял у входа, наблюдая за царящей вокруг суматохой. Его шатер находился в самом центре лагеря, разбитого на небольшой ровной площадке среди красных барханов. Шатры, кучи вьюков, седла, отдыхающие верблюды…
Толпа вокруг де Кастро росла с каждой минутой. С холодком в груди Прайс понял, что конфликта все-таки не избежать. И увы, из семидесяти человек в караване доверять он мог одному только Сэму.
Взяв канистру с водой, американец вошел в шатер. Девушка ждала его сразу у входа. Отвернув крышку, Прайс поболтал канистрой из стороны в сторону, показывая, что она полная. Потом протянул канистру девушке. Та быстро поднесла ее к губам, начала пить так жадно, что Прайс даже испугался, как бы ей не стало плохо. Дав девушке утолить жажду, он улыбнулся и забрал канистру.
И тут это случилось. Нервы у девушки не выдержали, и она расплакалась. Понимая, что это естественная реакция, и не зная, что делать, Прайс неуверенно потрепал девушку по плечу.
Содрогаясь от рыданий, она доверчиво припала к его груди. Ее легкие, душистые волосы коснулись его лица.
Несколько минут спустя рыдания стихли так же внезапно, как и начались. Отстранившись от Прайса, девушка вытерла глаза уголком абы. Она казалась донельзя усталой, и американец, расстелив на полу одеяло, жестом предложил девушке присесть. Благодарно кивнув, она села.
– Ты понимаешь по-арабски? – спросил Прайс.
Чуть поколебавшись, она кивнула:
– Да! Это язык моего народа, хотя ты и говоришь на нем несколько странно.
Ее арабский был вполне понятен, несмотря на непривычный акцент. Язык, на котором говорила девушка, был куда ближе к классическому арабскому, чем к тому его современному диалекту, который знал Прайс. Впрочем, формы этого языка были, похоже, даже древнее классического арабского. Девушка говорила так, как говорили арабы много веков назад.
– Мне очень жаль, – искренне произнес Прайс, – что с тобой так обошлись.
– Спасибо, – сказала девушка, стараясь говорить яснее и теперь Прайс понимал ее уже без малейшего труда. – Я благодарна тебе за спасение.
Прайса так и подмывало сказать, что до спасения еще ох как далеко. Но он решил, что было бы нехорошо зря ее волновать. Все равно она ничем не сможет ему помочь. Поэтому, улыбнувшись, он спросил: