Золотая книга романов о любви для девочек - стр. 34

Или вылезти, фиг с ним? Ведь холодно-то как!

И я вылезла. Да, скоренько переплыла обратно и, не спуская со Страшного пристального взгляда, выскочила на мелкий песочек пляжа. Страшный вел себя хорошо – честно стоял ко мне спиной, головой не вертел, не оборачивался. Вещи мои лежали в парочке метров от него, я их еле нашла.

Нашла, схватила и принялась на себя натягивать. Если трусы и шорты кое-как на меня налезли, то узкую майку на мокрое тело напялить оказалось невозможно. Было больно очень спине. Больно. Я не удержалась и протяжно ойкнула.

– Ты что? – спросил Страшный. Так заинтересованно, взволнованно.

– Ничего. Не поворачивайся! – крикнула я и присела. Снова ойкнула. И даже выругалась. Но не полегчало от этого. Эх…

– Ты чего плачешь? – Страшный, спиной вперед, сделал по направлению ко мне несколько шагов.

– Ничего.

– Что у тебя болит?

– Ничего не болит… Зараза! – Майка окончательно скаталась в мокрую колбаску, я зашипела и даже зарычала, слезы полились сами собой. – Вот сволочь!

С этими словами я со всей дури шлепнула майкой-колбасой по земле. Тугой мокрый жгут вылетел из рук и затерялся где-то в темноте. А, ну и пес с этой майкой! Да и пошло оно все к черту!

Если по дороге к деревне я просто плакала – то сейчас все: не выдержала и разрыдалась. Плевать мне было на то, что я сижу тут, обхватив руками коленки, как голый жалкий Горлум, и на то, что Страшный все это видит и слышит. Кто мне этот Страшный? Кто мне вообще все остальные люди?

– Варя… – Страшный подскочил ко мне, но из-за своего собственного звукового сопровождения горя и обиды я не слышала, что он там говорил еще.

И тогда Володя Страшный решил меня то ли подбодрить, то ли расшевелить, то ли просто в реальность вернуть. Не знаю, что именно. Он лишь легонько и дружественно похлопал меня по спине. О, лучше бы он этого не делал!

Я заорала, как резаный сайгак. Нет, как десять сайгаков! Как стадо больных, излупленных своими бабками сайгаков!

За этим криком я не услышала, как Страшный то ли смотался, то ли улетел куда подальше от такого мощного звукового сигнала. Но я оказалась одна – по саднящей несчастной спине меня больше никто не хлопал.

Вот и бросили все меня… Но не жалко, не жалко! Нет друзей, и это не друзья. Раз никому не нужна, значит, заслужила…

Так я сидела, думала, слезы лились бесконтрольно – сами по себе, всхлипы всхлипывались тоже, как хотели.

И тут мне на спину легло что-то мягкое.

– Это моя майка. Она чистая, – раздался голос Страшного. – Надень, замерзнешь. Или давай помогу… Подними руки… Варька, подними руки и влезай в майку. Давай же, я на тебя не смотрю.