Зодчий. Жизнь Николая Гумилева - стр. 94
Как бы то ни было, последние парижские месяцы были – несмотря на расширившийся круг знакомств и большую творческую активность (“по количеству создаваемых стихотворений приближаюсь к Виктору Гюго” – письмо Брюсову, 9.10.1907) – нелегкими. Гумилев рассказывал Ахматовой, что ездил на другой конец города, чтобы прочитать: Bd. Sébastopol – Севастопольский бульвар[46]. (Севастополь, Крым ассоциировались у него с Анной. В Париже это название было памятью о Крымской войне, которой гордились и победители и побежденные…) А то вдруг срывался с места и отправлялся в Нормандию, где был арестован полицией “за попытку бродяжничества”.
В письме Брюсову от 16 декабря Гумилев пишет:
Сам я все это время сильно нервничаю, как Вы можете видеть по почерку. Пишу мало, читаю еще меньше. Часто хожу в Jardin des Plantes и там кормлю хлебом тибетских медведей. Кажется, они узнают меня.
Это невеселое существование ненадолго прерывает вторая поездка в Россию в конце октября – начале ноября. Лукницкий пишет, что Гумилев ездил только в Киев (чтобы уговорить Анну все же стать его женой), не был ни в Петербурге, ни в Царском Селе, поездку совершил втайне от родителей, деньги на нее занял у ростовщика… Но как быть в таком случае со справкой о явке к призыву и о медицинском освидетельствовании – с датой под ней? Да и Брюсову Гумилев пишет, что был в Киеве “проездом”. Т. М. Вахитова (автор примечаний к 5-й главе “Трудов и дней Н. С. Гумилева”) предполагает, что родители поэта не знали о его статусе и считали, что он как действительный студент Сорбонны от военной службы освобожден. Похоже на правду… Но можно ли было хотя бы несколько дней разгуливать в небольшом Царском Селе – инкогнито?
Свидетельство Н. С. Гумилева о явке к исполнению воинской повинности, 1907 год. Центральный государственный исторический архив (Санкт-Петербург)
Конечно, то, что Гумилев по дороге заехал в Киев, было отчаянной попыткой изменить судьбу. Но Анна вновь ему отказала. Для этого появились теперь новые причины: у нее заподозрили туберкулез, от которого умерла ее сестра. На сей раз диагноз не подтвердится, но в зрелые годы Ахматовой в самом деле придется лечиться от туберкулеза: видимо, предрасположенность к этой болезни была наследственной.
Зато приезд в Киев неожиданно сказался на литературной судьбе Гумилева. 30 ноября он пишет Брюсову, что “стал сотрудником” журнала “В мире искусств” – кроме процитированной выше статьи о Фармаковском там появляется стихотворение “Я долго шел по коридорам…”.
Все прочее осталось по-прежнему. Явка на призывной участок также ничего не изменила в жизни Гумилева.