Зодчий. Жизнь Николая Гумилева

Хотя в справочнике “Весь Петербург” за вторую половину 1890-х (когда Гумилевы жили в столице) в числе практикующих врачей он не значится.

Та самая Поповка, что упоминается в “Вот какой рассеянный” Маршака – произведении, где почти откровенно пародируется “Заблудившийся трамвай”.

“Бич воспоминания – прямая речь. На самом деле мы помним очень мало воспоминаний собеседника точно так, как они были произнесены” – фраза Ахматовой из мемуаров Н. Горбаневской. Увы, мемуарист опять-таки приводит прямую речь Ахматовой. Удержаться от этого, видимо, невозможно.

Любопытно, что страсть к животному миру проснулась в “колдовском ребенке”, который несколькими годами раньше хладнокровно протыкал кольями лягушек и ящериц, чтобы порадовать маму.

Центральный государственный исторический архив (Санкт-Петербург), далее: ЦГИАЛ (СПб.). Ф. 171. Дело 973.

ЦГИАЛ (СПб.). Ф. 171. Дело 972.

Козырева М. Г., Петрановский В. П. Основные места, связанные с деятельностью Гумилева // Николай Гумилев. Исследования. Материалы. Библиография. СПб., 1994. С. 626–631.

См.: Циркуляры Министерства народного просвещения. СПб., 1896. № 1.

Радикальные “классицисты” (такие, как А. И. Георгиевский) настаивали на внедрении древних языков даже в техническое образование.

Английскому учили редко; это лишь в фильме “Сибирский цирюльник” вся Россия времен Александра III, включая тюремного надзирателя, бойко изъясняется на языке Голливуда.

См.: Памяти Я.Г. Гуревича. Сборник речей и некрологов. СПб., 1906.

Цит. по: К. М. Азадовский, Р. Д. Тименчик. К биографии Гумилева // Русская литература. 1988. № 2. С. 171–186.

Имеются в виду строки из стихотворения “О погоде”:

О. А. Мочаловой Гумилев также говорил о своей любви к Некрасову и о том, что некогда отвергал его “из снобизма”. См: Н. Гумилев. Неизданное и несобранное. Париж, 1986.

Имеется в виду Театр Литературно-художественного кружка, принадлежавший известному журналисту А. А. Суворину и располагавшийся в эти годы в здании Малого театра – ныне это здание Большого драматического театра; Суворин был в добрых отношениях с Гуревичем и охотно отпускал льготные билеты ученикам его гимназии.

В “Трудах и днях Н. С. Гумилева” этой записи нет.

А. А. Лебедев. Путеводитель по Тифлису. С планом города. Тифлис., 1904.

Николай Гумилев: Исследования, материалы, библиография. СПб., 1994. С. 619.

“Змееед” Важа Пшавела был позднее переведен на русский Н. Заболоцким (с подстрочника).

Переходные экзамены до 1910 г. были обязательны лишь при переходе из четвертого класса в пятый. В других классах экзамены могли назначаться педагогическим советом всему классу или отдельному ученику. С 1910 г. обязательные экзамены по ряду предметов ввели во всех классах.

См.: Никольская Т. Л. Гумилев и Грузия // Н. С. Гумилев: Исследования. Материалы. Библиография. СПб., 1994. С. 617–620.

Иван (погиб при захвате Грузии красными в 1921 г.) и Давид (расстрелян в 1937-м) Кереселидзе – внуки Ванэ Кереселидзе, “отца грузинской журналистики”.

Надпись впервые опубликована А.И. Павловским в предисловии к книге: Н. Гумилев. Стихотворения и поэмы. Л., 1988. С. 7.

Некоторое время учился в Морском кадетском корпусе (как указывает В. Срезневская), затем в Николаевском кавалерийском училище (1906); сдал офицерский экзамен при Павловском военном училище; служил в лейб-гвардии стрелком батальоне и 147-м пехотном самарском полку. С 1910 г. в запасе (см.: Из послужного списка Дмитрия Степановича Гумилева. ЦГВИА. Ф. 409. Оп. 1. Д. 176788; опубликовано в статье И. А. Курляндского “Поэт и Воин” в кн.: Николай Гумилев. Исследования. Материалы…”).

Архив П. Н. Лукницкого в рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинского Дома).

Граф Д. А. Толстой (1823–1889), министр народного просвещения в 1866–1880 гг., насаждавший классическое образование.

Будущего композитора В. Дешевова (одно время приятеля Гумилева), перешедшего в реальное училище, Анненский при встрече упрекал за то, что тот “променял искусство на ремесло”.

Многие последующие высказывания Ахматовой перекликаются с этими словами. Ср.: “Темное время – этот царскосельский период… Потому что царскоселы – довольно звероподобные люди…”

В. Веселитской-Микулич посвящены стихи Анненского про Царское Село:

Тименчик Р. Забытые воспоминания о Гумилеве // Даугава. 1993. № 5.

Тименчик Р.Д. Гумилев // Родник. 1988. № 10. С. 21–22.

“Там, где похоронен старый маг…”, “Мой старый друг, мой верный дьявол…” и “Я зажег на горах красный факел войны…”.

Ж. А. Креспель. Повседневная жизнь Монпарнаса в Великую эпоху. 1905–1930 гг. СПб. 2000.

Концепция “животного магнетизма” принадлежит австрийскому врачу Ф. Месмеру (1734–1817), пользовавшемуся большим успехом во Франции перед Революцией.

См. сайт Pans asylum camp, http://www.oto.ru

Весы. 1906. № 9.

Любопытно, что о встрече с А. Я. Брюсовым, близким Гумилеву по возрасту, никаких свидетельств нет. Зато родителей В. Я., наведавшихся в Париж, Гумилев в январе 1907 г. посещает – они передали Гумилеву книгу своего сына и “были так добры, что показали” две его фотографии.

Реминисценция из “Вия”.

“Лицо, похожее на лицо деревянной куклы”, и “некрасивый нос, всегда воспаленный”, отмечает и С. Я. Ауслендер.

“У него была в живописи одна идея… О том, что композиция картины должна быть подчинена психологической перспективе. Т. е. главные персонажи были нарисованы в большем масштабе, чем второстепенные” (М. Волошин. Мое последнее пребывание в Париже). Идея верная по крайней мере для автора литературно-биографических книг, но куда девать столько колоритных второстепенных и третьестепенных персонажей?.. В том числе и самого Гуревича?

“Журнал “Сириус”. См.: Николай Гумилев: Исследования и материалы. С. 310–316.

Лукницкий называет еще не меньше десятка знакомых Гумилеву художников: Белкин, Кошерин, Мерсеро, Широков, Корзилин, Тархов…

А в письме от 16 декабря 1907 г. он уже просит Брюсова указать орган, в который он мог бы постоянно посылать корреспонденции о парижских выставках и театрах.

Это, конечно, преувеличение: на Таити Гоген провел в общей сложности 14 лет.

Сам Гумилев рассказывал Одоевцевой, что сравнил свою возлюбленную с Афиной Палладой. “Она решила, что я издеваюсь над ней, назвала меня глупым, бессердечным и прогнала…”

“Другой конец города” – это, впрочем, преувеличение. Севастопольский бульвар находится в центре Парижа, в пятнадцати – двадцати минутах ходьбы от Сорбонны.

В том же 1908 г. Александр Блок написал:

Забавно, что Гумилев, по свидетельству О. Гильдебрандт-Арбениной, “как-то хорошо относился к кронпринцу” (имеется в виду кронпринц Германской империи Вильгельм Гогенцоллерн): “Вероятно, у кронпринца, как у Гумилева, была какая-то легкая дегенерация”.

Р. Тименчик. Неизвестные письма Н. Гумилева // Вестник АН СССР. 1987. № 1.

Воспоминания Срезневской были отредактированы самой Ахматовой; без сомнения, здесь отразилось ее собственное отношение к свояченице. Заметим, однако, что Ахматова ни разу в жизни не сказала худого слова об А. И. Гумилевой.

Как и Анна Евгеньевна Аренс – позднее первая жена Н. Н. Пунина, годами делившая с ним и с Ахматовой кров в Фонтанном доме.

ЦГИАЛ (СПб.). Ф. 14. Д. 61522.

По утверждению Г. Адамовича, это был профессор Илья Александрович Шляпкин, но последний читал в университете курс литературы Петровской эпохи (собственные его труды посвящены возникновению русского театра, царевне Наталье Алексеевне и Димитрию Ростовскому) – с чего бы ему экзаменовать Гумилева на тему творчества Пушкина?

Это место в рецензии Гумилева вызвало возмущение газеты “Последние новости”, “спутавшей Афродиту Уранию с Афродитой уранистов” (см. письмо к Брюсову от 15 июня 1908 г.). Уранистами (урнингами) в начале XX в. называли гомосексуалистов.

Сплетня основывалась на известном косоглазии Гумилева. Позже некоторые из его товарищей по военной службе искренне считали, что его правый глаз – стеклянный и что именно поэтому он стреляет с левого плеча, а не с правого, как все.

Вопрос о том, когда появился сам термин, следует считать открытым. Иногда применительно к первым месяцам 1909 г., когда собрания проходили на Башне, говорят о “протоакадемии”.

Достойно внимания, что 31-летний с пятилетним литературным стажем Верховский оказывается в числе слушателей лекций, а почти его ровесник Волошин – в числе потенциальных лекторов.

Судя по всему, Гумилев об авторстве Коковцева не знал: он продолжал время от времени общаться с ним, в том числе на “Вечерах Случевского”.

Холодное отношение Кузмина к поэзии Анненского хорошо видно из его “Дневника” за 1909 г.