Зодчие - стр. 37
Но в опрятных с виду избушках боярских холопов гнездилась такая же нищета, как и повсюду на Руси.
Дрова для нужд холопов тиун отпускал скупо, и зимой в избушках дворовых стоял лютый холод. Пища работных людей была самая скудная: основу ее составляли хлебная тюря[44] да редька с квасом.
Плохо питавшихся и плохо одетых дворовых ставили на работу с самого юного возраста – с двенадцати-тринадцати лет. Работники трудились на боярина по шестнадцати-восемнадцати часов в сутки: летом от зари до зари, а зимой при тусклом свете лучины.
За дерзостное поведение Мурдыш послал Андрея работать в кожевенную мастерскую, и там Голован вдоволь хлебнул горя. В огромных дубильных чанах кисли шкуры; из чанов несло нестерпимой вонью. Потом шкуры вынимались, и с них тупыми кривыми скребками счищалась мездра[45] и шерсть.
С непривычки Головану кожевенная работа показалась хуже каторги. Парень вытерпел только неделю, а потом пошел к Мурдышу проситься на плотничью работу.
– Смирился? – удовлетворенно проворчал тиун в густую бороду. – Я к покорным милостив!
Голована поставили на постройку новой мыльни.
Мыльню кончили. На беду, Андрей, всегда увлекавшийся работой, показал себя искусным плотником и столяром.
Мурдышу пришла в голову новая затея: он решил пристроить к столовой палате с полуденной стороны гульбище узорчатое – галерею с резными перилами, где боярин и наезжавшие к нему гости могли бы прохаживаться на солнышке.
Головану поручили делать сложную резьбу перил. Видя его мастерство, Мурдыш стал особенно ценить нового холопа и приказал зорко за ним следить.
В поместье Оболенского была церковь. Поп проповедовал мужикам:
– Служите господину верно и усердно, ибо нерадивых рабов наказует всевышний. Сказано бо есть: «Рабы да повинуются своим господам». Тако повелось искони, тако и пребудет до скончания века… Раб, восстающий против боярина, подобен отцеубийце и проклят от господа…
Голован слушал проповеди с хмуро опущенными глазами.
Чтобы прикрепить ко двору нужного человека, Мурдыш решил женить Голована.
– Видал стряпущую девку Настасьицу? Поприглядись к ней, Семеюшко! А коль не по душе придет, другую найдем: у нас девок запас! Вишь, сколь я к тебе милостив. – А сам думал: «Ничего! Молодо пиво – убродится!»
Замысел тиуна привел Андрея в ужас.
«Бежать, бежать!» – думал он.
Но бегство из княжеской усадьбы было рискованным делом. В бытность Голована в усадьбе один из холопов, наскучив неволей, сбежал из лесу, где рубил дрова. За беглецом погнались с собаками, поймали и жестоко выпороли. Он лежал в людской, и неизвестно было, выздоровеет или помрет.