Змей и Цветок - стр. 44
Возле главного храма отряд испанцев остановился в ожидании императора, тогда как горожане, толпившиеся вокруг, с интересом и ужасом рассматривали пришельцев, перешёптываясь и живо обсуждая. Люди искренне не понимали, как мог тлатоани принять такое решение, но сетовать и возражать никто не смел.
Вскоре показался и сам Монтесума. Царственно восседая в паланкине, инкрустированном золотом и нефритами, окружённый знатными вельможами, в огромной короне из ярко-изумрудных перьев он выглядел как настоящий ацтекский Бог. Подданные не смели смотреть ему в глаза и, кланяясь, шептали молитвы во славу императора.
За паланкином в богатых одеяниях, с властным видом двигались командиры армии ацтеков вместе со своими жёнами. Майоаксочитль, как того требовал статус, сопровождала супруга Текуантокатля, объятая страхом и любопытством одновременно. Всё происходящее пугало и захватывало, будоражило и настораживало.
Сами испанцы, казалось, были ослеплены и крайне впечатлены богатством и пышностью приёма. Когда процессия оказалось возле главного теокалли, Монтесума неспешно, горделиво спустился с паланкина и так же спокойной величавой поступью приблизился к испанскому капитану.
Представители обоих сторон встретились. Кортес шепнул переводчице:
– Поприветствуй его как-нибудь особенно лестно, как они это любят. Вырази ему моё глубочайшее почтение и благодарность.
Марина поклонилась, касаясь рукой земли, и торжественно произнесла:
– Целую землю перед тобой, великий Монтесума Шокойоцин, властитель самой могущественной империи Анауака. Благодарю тебя за радушный приём, нижайше кланяюсь твоему величию и мудрости.
Император посмотрел на женщину с пренебрежением и, усмехнувшись, глядя Кортесу прямо в глаза, ответил:
– Твоими словами говорит женщина, Малинцин?
– Это он сейчас назвал меня твоим именем, Марина? – шепнул переводчице капитан.
Марина кивнула.
Император намекнул на слабость Кортеса – его переводчиком была женщина, не сведущая в делах военных. Вельможи за спиной тлатоани насмешливо скривились, а командир Текуантокатль одобрительно выдавил злой ядовитый смешок.
Майя, заметив реакцию супруга, хмыкнула про себя:
«Шутка императора ему очень понравилась. Не сомневаюсь».
Мгновенно изменившись в лице, придав голосу власти и отбросив насмешливый тон, Монтесума снова обратился к капитану:
– Я отправлял тебе подарки. Просил повернуть обратно. Ты не выполнил мою просьбу, желая видеть меня, мой город, мой народ. Ну, что ж, я перед тобой. Чего ты хочешь, Малинцин?
– Мы не желаем зла твоему народу, вождь ацтеков, – Кортес говорил мягко, с осторожностью, аккуратно ступая по зыбкой почве сомнительных переговоров, – Моё войско измучено долгим походом, сейчас мы желаем лишь отдыха.