Змеевы дочки - стр. 37
– А ты останешься с нами?
Галка и не заметила, как самый маленький, самый смелый мальчик подошел к ней, доверчиво взял за руку. Он смотрел на нее снизу вверх и улыбался, а она не находила нужных слов для ответа.
– На сегодняшний вечер, Санечка. Я останусь с вами до завтрашнего утра.
Девочка Алена многозначительно хмыкнула, словно бы читала Галкины трусливые и подлые мысли. А мысли ведь и в самом деле были подлыми. Она не хотела и не собиралась оставаться в этом похожем на тюрьму доме. И чтобы избавиться от этой неловкости перед детьми и в первую очередь перед самой собой, Галка громко и излишне бодро сказала:
– Пойдемте обедать!
Они встали как по команде, выстроились в шеренгу по двое, взялись за руки. Сердце заныло, подпрыгнуло к горлу и там затрепетало, задергалось. Эти дети не были похожи на детей, потому что привыкли жить по взрослым законам. Как в казарме. Или как в тюрьме…
Они так и шли парами, сначала по коридору, потом по лестнице. Шли тихо, как двенадцать маленьких призраков. И старый дом не отзывался на их присутствие даже шорохом, словно их и не существовало вовсе.
На кухне было тепло и парно, пахло все той же капустой. Матрена возилась у печи. На Галку она бросила быстрый взгляд, велела:
– Доставай из буфета тарелки, накрывай на стол. А вы рассаживайтесь! Нечего глаза мозолить!
Дети молча заняли свои места за длинным дубовым столом, за движениями Матрены они следили жадными глазами, и Галка вдруг поняла, что воспитанники голодны. Не просто проголодались после обычных детских игр, а голодны по-настоящему, по-взрослому. А еще замерзли. И сейчас, сидя в жарко натопленной кухне в ожидании баланды из гнилой капусты, они почти счастливы. Поэтому, доставая из буфета старые, с трещинами и сколами тарелки, Галка нарочно не спешила. Пусть посидят подольше, пусть погреются.
– Что ты там возишься? – сказала Матрена недовольно и поставила на середину стола чугун, от которого шел пар и отвратительный капустный дух.
– Я сейчас. – Галка переставила с места на место тарелки. – Тут ложек не хватает.
– Знамо дело – не хватает! Где ж на них всех напастись ложками! Давай одну на двоих, как-нибудь управятся. Чай, не баре! А кто сильно голодный, тот и так похлебает, без всяких ложек.
Это было гадко и отвратительно! Детей, еще совсем маленьких и беззащитных, лишали самого важного – права оставаться людьми. И ведь они привыкали, принимали происходящее как должное, тянулись к разлитой по тарелкам бурде с жадным нетерпением, не боясь обжечься, прямо руками вылавливали редкие куски картошки и ошметки капусты. Им не нужны были ложки. Почти всем.