Змееловов больше нет - стр. 15
Много чего говорил, заполняя один за другим звуковые кристаллы для архива. Под конец осип и он, и следователь, и даже я была к этому близка, хотя вопросов задавала куда меньше, чем Мориц. О тех вещах, в которых, отлично зная орден изнутри, понимала куда больше сторонних наблюдателей.
Когда кристаллы закончились, пришлось слать одного из ожидавших за дверью людей за новыми.
– Тварь! – прошипел мне Великий Змеелов. Молчать на этом столе сложно, мучительно больно – рвется наружу все то, что прежде было сокрыто. И если не задавать нужных вопросов, объект обычно начинает говорить обо всем, что приходит в голову. – Змеиная подстилка! Надо было сжечь тебя еще тогда, вместе с ублюдком…
– Ты свою возможность упустил, – ответила я, равнодушно пожав плечами. – Теперь я погреюсь у твоего костра.
Провоцировала. Низко, недостойно – издеваться над тем, кто не может ответить, бить лежачего. Но я слишком ненавидела этого человека, чтобы помнить о каком-то благородстве.
Вместо внятного ответа он опять разразился бранью. Кажется, та грязь, которую исторгал Великий Змеелов сейчас, составляла основу его сущности.
– Проклятье, – пробормотал Орлен. – Мориц, в следующий раз будь более предусмотрительным!
– Простите, ваше величество, – развел руками тот. Он тоже, как и я, давно примостился на табуретке. Стоять столько времени почетным караулом у одра старого коршуна – много чести. – У меня никогда допросы не затягивались на шесть часов без перерыва. И, надеюсь, впредь не затянутся!
– Надо было придушить отродье сразу, брюхо тебе вспороть. Зря решил использовать… – прокашлял Великий Змеелов.
Меня словно окатило холодной водой.
– Мой сын… жив? – подалась я вперед, приподнявшись на стуле.
– Сдох уже небось в какой-то канаве, – хрипло расхохотался старик.
– Он родился живым?! Куда ты его дел, падаль?! Говори!
– Норика, прекрати! – рявкнул Мориц, вскакивая. С грохотом упал его стул.
Подоспел со своего места король, сообща мужчины оттащили меня от Великого Змеелова.
– Ты его прикончишь и тогда точно ничего уже не узнаешь! – пытался воззвать к здравому смыслу Орлен.
– Норика, это будет слишком легкая смерть, не надо!
Меня трясло. Я даже не вспомнила сейчас о магии, хотелось голыми руками разорвать на части дряблое, высохшее тело, вырвать горло, чтобы только не слышать хриплого издевательского смеха. Я не слышала ничего, кроме этого смеха, и хорошо, что физически мужчины были сильнее: слова их до меня не доходили и никакого воздействия не имели.
Безобразие прекратил палач. Он на несколько секунд оставил свое место, налил воды из графина в стакан и выплеснул мне в лицо.