Змееед - стр. 2
– Кулек мятных пряников.
Переглянулись исполнители. Согласились молча: верно парнишка мыслит.
Глава 1
– Меня Иолантой зовут.
– А меня… – он на мгновение задумался. – А меня – Иваном Ивановичем.
– Вот и познакомились, Иван Иванович.
– Сколько же тебе, Иоланта, годиков?
– Уже восемнадцать, – глазом не сморгнув, – привычно соврала Иоланта.
– И… сколько это стоит?
– Три рубля.
– Сдурела?
– Найдите дешевле.
– Давай за два.
Смерила Иоланта оценивающим прищуром глубину бездонного неба и согласилась:
– Пусть будет два, только денежки вперед.
Так быстро она согласилась, что он даже пожалел: можно было бы рубль предлагать, а то и полтинник. Но было уже предложено и уже принято.
– Ладно. А где?
– У меня место есть.
– Что за место?
– Через площадь привокзальную, через трамвайные линии, за угол, там, в переулке, – трактир, за трактиром – конюшня, на чердаке – сеновал. Никого там нет, на сеновале.
– Хорошо. Только я заплачу, когда придем. Чтоб не удрала с денежками.
– Ах, мы такие недоверчивые… Идите за мной, только по той стороне улицы. И на меня все время не смотри́те. Вроде гуляете. Вроде меня не знаете и не замечаете.
– Итак, все с самого начала.
– Товарищ Генеральный комиссар Государственной безопасности, все было как всегда. Но на этот раз лопнуло колесо…
– Надо было сменить.
– Запасное оказалось с проколом.
– Надо было звонить.
– Звонил, никто не отвечал, снова…
– Короче, на сколько вы опоздали?
– На два часа девять минут.
– Дальше.
– Прибыл на Северный вокзал с опозданием. Обыскал все. Его не было.
– В милицию обращались?
– Конечно, нет.
– Правильно. Так где же он?
– Не знаю, как сквозь землю.
– «Владивосток – Москва» прибыл на первую платформу?
– Как всегда, на первую.
– Выяснили, кто работал на первой?
– Должен был Звонарев, агентурный псевдоним – Брыль. Но он на переподготовке. Вместо него работал Змееед с восьмой платформы.
– Здравствуйте, Змееед.
– Здравия желаю, товарищ Народный ко…
– Дома я просто Генрих Григорьевич.
– Здравствуйте, товарищ Генрих Григорьевич.
Подал Генрих Григорьевич руку. Пожал Змееед нежную белую ладонь Народного комиссара внутренних дел.
– Садитесь.
Садится Змееед, а сам замечает: народный комиссар под столом эдак незаметно руку платочком вытер, да платочек батистовый с буковками вышитыми – в мусорную корзину. Опять же – незаметно. Но Змееед не зря три года разведчиком-наблюдателем на Северном вокзале оттрубил. Змееед все видит. Только виду не подает. Так приучен.
У больших начальников, известное дело, к своим рукам почтение. Предшественник товарища Ягоды, товарищ Менжинский, ту же манеру имел, – в Болшево, в колонию беспризорную приезжал, всей шпане ручки жал. А потом, бывало, зайдет за уголок, чтоб незаметно, а там из особой канистры ему на руки спирт льют. Беспризорные ему однажды сказали, что лучше бы он им руки не жал и свои ладони спиртом не отмывал, а сразу бы им канистру отдал, так они б его за то пуще бы полюбили…