Злейшие пороки - стр. 40
– Я никуда не собираюсь. У меня есть незаконченное дело.
Калла остается неподвижной. Не может быть, чтобы он имел в виду их битву на арене. Закончить это дело проще простого: схватить любой подвернувшийся под руку тяжелый предмет и быстрым движением оглушить ее. Он вполне может сделать это, пока комната пуста, и никто не накажет его за опрометчивость.
Она даже может допустить, чтобы это произошло.
Антон тянется к пряди ее волос. Этот жест выглядит ласковым вначале, пока он навивает прядь на палец. Потом он с силой дергает за нее, и Калле приходится податься вперед, чтобы он не вырвал ей волосы. Вскинув руку, она хватает его за запястье. И не смеет посмотреть прямо ему в глаза. Только сжимает его руку, не усиливая и не ослабляя захвата, и дыхание застревает у нее в горле. Абсурдом кажутся даже воспоминания о том, насколько иными были обстоятельства, когда они в последний раз стояли так близко. Может, и Антон думает о том же: о ее прикосновениях, ночной темноте, бушующей снаружи грозе, белых вспышках, видных в щели жалюзи. О беспорядке на полу. Спутанных простынях.
– Что это? – напряженным шепотом спрашивает Калла. – Твое незаконченное дело.
Мысленно перебрав варианты ответа, она находит лишь несколько возможных. Помимо нее самой, если что-то и способно удержать на одном месте опасного человека, привыкшего спасаться бегством и прятаться, то оно точно связано с Августом и с тем, о чем Антон узнал, вселившись в его тело.
Антон отпускает ее. Как это ни ужасно, Калле недостает его прикосновений, даже причиняющих боль. Она хочет еще, жаждет продлить момент контакта, убедиться, что Антон настоящий и, несмотря на то что она разорвала его в клочья, он сумел вновь слепить себя так, как не смог бы никто.
Дверь в центр наблюдения содрогается, пресекая все, что Антон мог бы сказать в ответ. У Каллы остается всего секунда, чтобы взять себя в руки и придать лицу бесстрастное выражение, прежде чем в комнату входит Галипэй Вэйсаньна и рывком закрывает за собой дверь.
– Август, я прождал тебя возле твоих покоев весь вечер, – резко выпаливает он. – Твое присутствие необходимо в королевском лазарете.
Антон не глядит на своего телохранителя, зато Калла внимательно изучает его. Измятый воротник загнулся. Взгляд серебристых глаз кажется диким, каким не должен быть у послушной тени Августа Шэньчжи, посвятившей ему всю жизнь.
– Не сейчас, – отзывается Антон.
– Что случилось в лазарете? – спрашивает Калла.
Антон, метнув в нее негодующий взгляд, начинает:
– Какое из слов «не сейчас» тебе не?..
– Отта Авиа, – перебивает Галипэй.