Злейшие пороки - стр. 27
Большой отряд стражи прибыл, чтобы охранять новый периметр столицы и разгонять провинциалов, которые не прочь расположиться лагерем под самой стеной. Многие прибыли только для того, чтобы посмотреть, как изменятся очертания столицы, и, улучив удобный момент, просочиться в Сань, лишившийся стены. Пока они еще бездействуют. Насколько видит дворцовая стража, местные жители просто терпеливо ждут.
– У нас тут кое-кто заявляет о своем законном праве на вход в город, – докладывает стражник из отряда, занятого разведкой, останавливаясь перед Вэйсаньна.
Тот едва удостаивает его взглядом, на миг оторвавшись от планшета и слишком недовольный назначением сюда. Моросящий дождь капает с хмурого неба, падает на экран. Несколько элитных отрядов необходимы на случай серьезных волнений, способности Вэйсаньна тогда придутся как нельзя кстати, но почему именно он? Большую часть жизни он состоял в королевской охране. А теперь держит под наблюдением стену.
– Личный номер?
– Она говорит, что еще не получила его, но вход назначен на сегодня. Говорит, что ее зовут Биби.
– Биби – а дальше?
– Просто Биби. Неизвестно, имя это или фамилия.
Как же глупо. Вэйсаньна стирает дождь с лица, тычет пальцем в громоздкий планшет, вводя два знака.
– В списке я ее не вижу. Если ей разрешили вход в город, то должны были выдать и личный номер. Нам надо убедиться, что она значится в регистрационных книгах, иначе в город она не войдет.
– Ясно. Удачи.
А тем временем Биби ждет под зонтом у одной из палаток. Зонт мерзкого желтого цвета, последний оставшийся у торговца в Эйги, где она его и купила. Вцепившись в ручку зонта одной рукой, другой она теребит прядь кудрявых волос, то и дело дергая ее. Большую часть своей жизни она провела в провинции Лахо, правда, родилась не там. В сельской местности Талиня люди порой застревают где-то неожиданно для самих себя. Работа на один день превращается в месяц, а дальше приходится копить в ожидании переезда куда-нибудь еще, переезда, который так и не случается, потому что цены на продукты неуклонно растут. Работа на месяц легко растягивается на год, а тот – на десятилетие. Хозяева местных ферм ловко пользуются бартерными сделками, чтобы не связываться с официальной валютой Сань-Эра. Год работы ради приличных удобств. Десять лет работы – ради развалюхи, чтобы было где переночевать. В конце концов забываешь, что отъезд вообще возможен, потому что он означает лишь одно: необходимость начинать все заново.
Лахо не имеет выхода к морю, он со всех сторон окружен сушей, и Биби, несмотря на все старания, так и не избавилась от настойчивого стремления бежать оттуда. В этой провинции производят зерно, выращивают на равнинах пшеницу так же, как в соседних районах. Лахо ничем не примечательна – не то что Гайюй, известная ярко-красными цветами, прозванными «музыкой ветра», или Даол с его искрящимся на востоке побережьем. С другой стороны, Лахо не относится и к неблагополучным провинциям, в отличие от территорий, поглощенных Талинем сравнительно недавно. Жиньцунь и Юуля прочно ассоциируются с беспорядками. Мелкими, но частыми, усмирять которые приходится солдатам из дворца.