Зимопись. Путь домой. Буки - стр. 13
– Что он собирался делать дальше? Продолжить карьеру бойцового пса?
– За рекой сейчас не до развлечений, там дерутся по-настоящему, за жизнь. За зрелище никто платить не будет.
– Значит, он примкнет к одной из группировок? Он сказал, куда или к кому направится?
Догадка, что меня отправят за реку, получала все больше подтверждений.
– Хотите задействовать и его? Не получится. Юлиан собрался стать отшельником, его больше устраивает честная звериная жизнь человолком, чем возвращение к коварным жестоким людям. А мне, как понимаю, предстоит отправиться за реку?
– Нам.
До меня дошло не сразу. Верховная царица – тоже?!..
Чтобы правительница покинула страну, да еще в неподходящей ее царскому статусу компании, должно случиться что-то из ряда вон выходящее.
– Что происходит за рекой?
– Появилась новая угроза. Ты слышал что-нибудь о крестоносцах?
Я отрицательно мотнул головой. Папы, братва, ушкурники, степняки, убегайцы-спасизады, сопротивление, конязи и прочие власти в княжествах… Любую из этих сил можно представить как объединившую остальных настолько, чтобы представлять опасность стране башен, и кровожадную до такой степени, что от них бежит собственный народ. Крестоносцы же мне были неизвестны.
Впрочем, узорчатый крест – один из любимых символов оружейников, живущих за горами выше по течению по нашу сторону реки. Такой крест был на щите, подаренном мне спасенным от ушкурников Селиверстом (и бездарно утраченном в мою собственную бытность речным пиратом). «Если вскрыть пластинку под держаком, – сказал тогда Селиверст, – увидишь имя Афониных. Вдруг судьба закинет в наши края – покажешь, расскажешь о нашей встрече, примут как родного». Теперь, окажись я там, слова подкрепить будет нечем.
Про оружейников рассказывал и Урван Безухий: «Это по другую сторону реки, в предгорьях. У Афониных с Терентьевыми оружие бесподобно, сам знаешь, но говорить с ними можно только на равных, чуть что не так – уходят в горы, откуда не выковырять. А на обидчика оружейников ополчаются все, и нигде тебе не будет приюта».
То есть, гордый умелый народ населяет всего две деревеньки и состоит всего из двух родов.
«Почему дикая империя в первую очередь не покорила оружейников? – спросил я Урвана. – Это же логично. Хорошее оружие – как лишние войска. В том смысле, что совсем не лишние.
«У оружейников есть волшебные стрелы, которые пробивают любую броню. Их не продают ни за какие деньги».
К тому времени достаточно изучивший кузнечное ремесло, я решил, что волшебство легко объясняется калеными узкими наконечниками граненой формы. В остальном изделия оружейников ничем не выделялось в плане эффективности. «Красивые, но не больше, – сказал о них Урван. – Таким оружием дорожишь, потому – гибнешь».