Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой - стр. 17

Я выглядел не лучше.

– Досталось вам. Выжить без оружия при нападении такой стаи… – Царевич покачал металлическим куполом, снять который за импровизированным столом не удосужился. – Это потому что кладбище рядом. Далеко волки такой ордой не ходят, прокормиться трудно.

– Волки? – Тома первой из нас не вытерпела, возмутившись против нелепости. Собаки были большие, неухоженные, но именно собаки. В отличие от лошадей, в них мы все разбирались, с дикими сородичами не спутаем. – Это собаки. Наверное, бродячие. Вон трупы!

Гордей непонимающе посмотрел.

– Это волки. А кто такие собаки? – Он вдруг осекся и сам себя перебил: – Не надо! Не рассказывайте!

– У нас их зовут собаками, они живут в домах, охраняют и являются лучшими друзьями человека, – четко сформулировала Тома.

Как первокласснику. В ее понимании, царевич из прошлого был тупым как заглючившая «Винда».

А у царевича отлегло от сердца.

– Вы о псинах, – сообразил он. – Говорят, волков приручают, это и есть псины. Рассказывали, что в лесах… Неважно. Сам я ни одной не видел. Думал, сказки.

Он стал смотреть в огонь. Волки-собаки, они же псины, его больше не интересовали.

– Почему не перебьете всех этих со… волков? – проявила Тома природное любопытство.

– Рады бы, но всех нельзя, – вздохнул Гордей. – Иногда объявляются большие облавы, если чересчур расплодятся, но обычно просто охотимся на мех и шкуры.

В качестве примера он повертел перед нами головой в шлеме с хвостом. Собачьим, как выяснилось. Капец романтике. Как жить дальше?

Напрягало, что Гордей не снял шлем. Рядом охрана, мы на привале, у костра. Чего-то боится? Ну вот, а я расслабился. Нельзя расслабляться, как говорится в бородатом анекдоте.

– Не пойму, почему они напали на вас, – задумчиво продолжал царевич. – Троих уже не трогают, а вас прибыло четверо. Одному гулять вредно для жизни, двоим опасно, а трое с оружием, не говоря о большей компании, остановят любую стаю. Нужно сомкнуться спинами, больных и слабых – внутрь, оружие вперед и замереть. И стоять, не шелохнувшись, пока волки не налаются всласть и не уберутся с дороги. Запомнили? Это азы выживания.

– Запомнили, – сказал Малик.

Царевич нехорошо поморщился, но смолчал.

Я сообразил: попав сюда, наша четверка все время распадалась. Всего-то требовалось держаться вместе. Век живи, век учись.

Гордей вновь обернулся к нам, «ангелам».

– Там озеро, – указал он на гигантские развесистые ветви чуть в стороне. – За деревом, в низинке. Смойте грязь и кровь. Помоетесь сами или выделить мойщиков? – Его жесткие губы скривились, бородка надменно выпятилась: – К сожалению, здесь только бойники. Прошу простить, не хочется, чтоб их грязные лапы…