Зимопись. Книга четвертая. Как я был номеном - стр. 6

– Пойдем, Марьяна. – Приобняв царевну за талию, я помог ей подняться. Имя употребил в обиходном варианте, чтоб меньше недоразумений.

Оставив мальчишек в задумчивой растерянности, мы двинулись дальше вглубь леса.

– Почему не вдоль реки? – прихрамывая, осведомилась Марианна, начавшая, наконец, соображать.

– Без одежды на виду у всех? Пацаны еще не разобрались, но мозги у них тоже имеются. Нужно уйти как можно дальше. Жаль, дубина там осталась, хорошее было оружие, легкое и неприметное. Теперь пока найдешь что-то похожее…

– Кстати… спасибо.

Я отмахнулся:

– Проехали. В следующий раз умнее будешь.

– Урок хороший, – признала царевна, пытаясь оглянуться на свой исчерченный полосами зад. – Незабываемый. Очень страшно?

Она спрашивала мое мнение о внешнем виде этого своего участка тела. Ну что за народ девчонки. Предплечья, плечи и голени все в синяках от жесткой хватки многих рук и последующей борьбы, спина кровоточит, щека саднит, бедра в ярких рубцах… а она – о мягком месте.

– Вполне симпатично. Я и раньше ничего не имел против, а теперь… Ведь за одного битого двух небитых дают, слыхала?

– А за дважды битого?

Я хмыкнул:

– Первый раз не считается. Сделанное во благо побоями не является.

– Чем же является?

– Воспитанием.

Совершив большой круг через лес, мы больше никого не встретили. После некоторого перехода я дождался очередного «Чапа, погуляй в сторонке, пожалуйста» и заявил:

– Больше никаких сторонок. Вот хорошее место, скрыто отовсюду.

Низинка, кустик, развесистое дерево. Что еще нужно для счастья?

Марианну заклинило и даже чуточку перекосило от напряжения.

– Если думаешь…

– Не думаю. Знаю. Садись здесь.

Решимость подтвердили действия. Я развернулся спиной к остолбеневшей царевне и, показывая пример, пустил струйку в основание деревца.

Черти бы взяли дрянную девчонку. Как всегда бросавшаяся из крайность в крайность, она внимательно отследила процесс вплоть до завершающего встряхивания. Я уперся в нее бычьим взором, хотелось наорать, съязвить, уколоть или ругнуться. Успокоить себя удалось с огромным трудом.

– Ничего позорного нет, правда? – Мой голос был сама безмятежность. Как морская гладь над подводным землетрясением.

– Правда. Позорного нет.

Ее взгляд потупился, розовые ушки, выглядывавшие сквозь волосы, еще больше порозовели. Я даже залюбовался, несмотря на дикость ситуации: бурлящее эмоциями лицо, крепкие тонкие плечи, узкая талия с волнительной дырочкой пупочка, скрывающая грудь путаная русая завеса… Это пока царевна не откинула челку. Но не откидывала. Она пряталась в ней от себя и от меня.