Зимопись. Книга четвертая. Как я был номеном - стр. 29
Тупо поглазев по сторонам, я ничего не сумел придумать.
– Могу предложить только это.
Царевнина радость от протянутой руки развеяла сомнения. Схватив как последнюю соломинку, Марианна всунула мою кисть под рубаху, ладони накрыли сверху, поднятые к груди ноги плотно прижали. Пятерня мгновенно взмокла, вдавившись в нежный живот. Чудотворная мякоть обволокла пальцы, мизинец защекотало, гладкая кожа по всей площади соприкосновения обожгла ощущениями. Сознание завибрировало от неуютности, пришлось бить его крупнокалиберным аргументом: уймись, я помогаю! То есть: гоню кровь, уменьшаю вздерги, утихомириваю боль. Так, кажется. Или не так, но соседке явно полегчало.
Некоторое время мы лежали, не смея шелохнуться. Дыхания медленно, о-очень медленно, но выравнивались. Трели пульсов возвращались к ритмам привычных песенок. Колдовство взрывного соприкосновения прекратило искрить и стало просто греть. Что и требовалось.
Тихо раздалось:
– Тебе удобно?
– А тебе? – спросил я в ответ.
– Мне хорошо.
– Вот и хорошо.
Мои веки с облегчением закрылись.
Глава 7
Это произошло ночью.
– Тихо! Замри! – Скрутив в бараний рог попытавшееся перевернуться тело, я зажал девичий рот. Мы застыли, пристально вглядываясь во тьму.
Очередные бурлаки. Тянут-потянут…
Эти – вытянули. Шум остановившихся на отдых людей наполнил берег, несколько воинов с мечами наголо осторожно вышли на поляну с кострищем. Ничего нового: бронзовый век в собственном соку. Шлемы – куполом или шляпой, по телу – бронзовые пластинки и чешуя, на ногах – сапоги.
Тлевшие угли не насторожили, наоборот, пришельцы удовлетворенно хмыкнули, отходя к запасу чурок, которые осталось только нарубить. Суета готовки выбила покой из леса, как слишком усердный следователь признание из бомжа.
Как определить, хорошие ли люди? И сами мы не очень похожи на достойных бюргеров или селян, чтоб к нам отнеслись непредвзято. Явные беглецы. А беглых либо возвращают хозяевам, либо продают новым. Закон жизни. Той жизни. Давней. В историю которой я каким-то образом попал. Во всех смыслах.
– Никодим, мы по-быстрому или с лёжкой?
Предводитель, плюгавенький сутулый мужичок, не поворачивая головы, пострелял пронзительным взглядом, затем прищурился:
– По-быстрому, и очень.
Вытянутое лицо с глубокими морщинами у глаз напоминало кого-то из семейства гиеновых, козлиная бородка топорщилась, скудную растительность на щеках и подбородке трепало ветерком. Неприятное лицо заставило меня пока не думать о радостном сошествии и братании.
На правах старшего Никодим уселся у будущего костра, которым только начали заниматься: рубили, поджигали, устанавливали, принялись варить…