Зима мира - стр. 14
Она закричала:
– Шваб, а ну оставь ее, ворюга!
Шваб обернулся к ней с ненавистью во взгляде, и вдруг ей стало в десять раз страшнее. Потом его взгляд переместился дальше, на кого-то за ее спиной, и он сказал:
– Уберите ребенка к чертям из-под ног!
Сзади ее схватили.
– Это что же, евреечка? – сказал мужской голос. – По виду похожа, волосы темные…
От этих слов она пришла в ужас.
– Я не еврейка! – взвизгнула она.
Коричневорубашечник оттащил ее назад по коридору и поставил на ноги в мамином кабинете. Она оступилась и упала на пол.
– Сиди здесь, – сказал он и ушел.
Карла вскочила. Она была цела и невредима. Теперь в коридоре полно коричневорубашечников, и к маме ей не попасть. Но она должна позвать на помощь.
Она посмотрела в разбитое окно. На улице собиралась кучка народу. Среди зевак стояли, болтая, двое полицейских.
– Помогите! Помогите! Полиция! – закричала им Карла.
Они увидели ее и засмеялись. Это ее взбесило, и от злости она даже стала меньше бояться. Она снова выглянула в коридор. Ее взгляд упал на пожарный рычаг на стене. Она подбежала и схватилась за рукоятку.
И остановилась в нерешительности. Нельзя поднимать пожарную тревогу, если нет пожара, и надпись на стене предупреждала о строгих санкциях.
Но все равно она дернула ручку.
В первое мгновение ничего не произошло. Может быть, эта штука не работает.
Потом раздался громкий, хриплый звук сирены – то высокий, то низкий, он наполнял все здание.
Почти мгновенно из комнаты в конце коридора высыпали люди. Первым появился Йохманн.
– Что, черт возьми, здесь творится? – крикнул он через рев сирены.
Один из коричневорубашечников ответил:
– Ваша еврейско-коммунистическая подстилка оскорбила нашего вождя, и мы ее закрываем!
– Убирайтесь вон из моей редакции!
Коричневорубашечник не обратил на него внимания и вошел в подсобку. В следующий миг оттуда раздался женский вопль и звук падающего металлического стола.
Йохманн повернулся к кому-то из подчиненных:
– Шнайдер! Немедленно вызывайте полицию!
Карла знала, что толку не будет. Полиция уже здесь, да только ничего не делает.
По коридору, пробиваясь через толпу, к ней бежала мама.
– Как ты? – воскликнула она и крепко обняла Карлу.
Карла не хотела, чтобы ее успокаивали, как ребенка.
– Я в порядке, не волнуйся, – сказала она, отстраняясь.
Мама оглядела кабинет.
– Моя машинка! – ахнула она.
– Они выбросили ее в окно.
Карла подумала, что теперь ей не влетит за то, что она ее испортила.
– Надо отсюда выбираться… – Мама схватила со стола фотографию, взяла Карлу за руку, и они выбежали из комнаты.
Никто не пытался их остановить, когда они бежали по лестнице. Перед ними крепко сбитый парень – возможно, из журналистов – тащил вон из здания коричневорубашечника, держа его сзади за голову и шею. Карла с мамой шли за ними к выходу. Следом шел еще один штурмовик.