Журнал «Юность» №11/2021 - стр. 5
Вот, допустим, кусочек стихотворения в прозе «Черепа», на самом деле отсылающего к «Маске Красной смерти» Эдгара По:
«И вдруг – словно по манию волшебного жезла – со всех голов и со всех лиц слетела тонкая шелуха кожи и мгновенно выступила наружу мертвенная белизна черепов, зарябили синеватым оловом обнаженные десны и скулы.
С ужасом глядел я, как двигались и шевелились эти десны и скулы, как поворачивались, лоснясь при свете ламп и свечей, эти шишковатые, костяные шары и как вертелись в них другие, меньшие шары – шары обессмысленных глаз.
Я не смел прикоснуться к собственному лицу, не смел взглянуть на себя в зеркало».
И это еще не самое страшное, что можно найти. Дальше традицию хоррора подхватили, понесли через года во всех странах, так что о развитии ужасов можно писать до посинения. А почему людям до сих пор нравится пугаться, вроде как уже разобрались.
Но, ладно там, банджи-джампинг, просмотр фильма ужасов со ста скримерами на секунду хронометража или даже экскурсия в террариум человека с фобией змей. Тут все понятно, это либо действительно физически страшно, либо неожиданно – потому сигнализация в мозгу и срабатывает. Но почему люди вообще боялись хоррор-литературы и до сих пор ее боятся? Как можно испугаться текста? Буквы пока не имеют свойства обрастать зубами и щупальцами, так и норовящими сделать опасный «кусь» и «хвать». Легким движением руки (скорее, клавиатуры) повторив вопрос из самого начала, можно наконец-то попытаться ответить на него.
Забавно, но, по данным ВЦИОМ за 2020 год, примерно 3 % опрошенных читают ужасы. Если проще – жанр замыкает список. Хотя это не отменяет того факта, что люди все же читают хоррор, а если читают – значит, получают удовольствие. Навряд ли все 3 % делают только это по работе или под дулом пистолета.
Можно провести эксперимент в домашних условиях: поспрашивать у читающих друзей, знакомых, знакомых знакомых и далее по экспоненте, как давно они уделяли время пугающей книге. Почти наверняка итог лабораторного опыта окажется один: история, которую они читали, была страшной, но это «совершенно точно не хоррор». Даже в описании романа такого «ярлыка» не указано.
Возможно, проблема в том, что граница жанра давно размазалась и стерлась. Примерно в 1954 году в американской литературе рухнул рынок так называемого pulp fiction (бульварного чтива), книжек на дешевой бумаге, покупаемых на один раз. Их могли взять с собой в дорогу, прочитать, а после выкинуть – не от отвращения, а потому, что издание никуда уже не годилось. Содержание этой литературы зачастую тоже оказывалось сомнительным: клишированные истории, своеобразные «концентраты жанров». Вот тут ужасы были настоящими ужасами – почти в чистом виде. Кстати, отдельного внимания стоят обложки pulp fiction – откровенные и, как сейчас говорят, «кликбейтные».