Журнал «Юность» №09/2021 - стр. 20

Нисколько не жалею, что мое детство было таким, каким было и, если бы тогда дошло до теть и дядь, что я не придурошный прохиндей и неизлечимый шухерила, а всего лишь временно гиперактивный чудила… но тогда еще не было каликов-моргаликов от проклятого недуга моей, в основном, веселой, не хмурой персоны.

Словом, однажды дух, живший во мне, как сам я ранее бодрствовал в мамочке, – ожил дух! – и я начал превращаться в совсем другого человека, в чувака, не знакомого ни родителям, ни соседям по коммуналке. Я еще не умел размышлять, но читал без разбора сочинения разных мыслителей. Читал даже Маркса, Ленина, Бердяева, Паскаля, чумел от романов Достоевского. Папаша щедро отваливал мне бабки на книги философов, хотя ихних доктрин и изворотливой логики – ни черта я еще не понимал, однако заглатывал с огромным удовольствием, как и популярную литературу о физике и прочих науках.

Мои стишата становились техничнее и образней. Вскоре сочинил пару гусарских поэм – хулиганистых, весело похабненьких и вздорных. Жалею, что пропали обе. Недавно напел Ире пару частушек – обожаю сей народный жанр. Кстати, покойный Жозеф (Бродский. – С Ш) тоже восхищался такими вот перлами деревенского фольклора:

Вот еще шедевр народный – он, считаю, выше поучения Толстого – насчет неминуемого наказания за грешное сладострастие:

А вот пара моих частушек:

Короче, люблю сидеть в саду, Ирой опекаемом, покачиваюсь на гамаке, о том о сем приятно размышляя.

К примеру, о том, что первоначальное Слово просто никак не могло быть беззвучным. Именно звучанье того Слова и стало первосферой музыки, давно уж ублажающей весьма нелегкую жисть «всех прошедших по Земле людей».

Или думаю о том, что природа мелодии – гармоническая протяженность прекрасного мгновения, остановленного самим собой. Или о том, что форма – любимое дитя всемогущего Времени, граница жизней романа, поэмы, картины, скульптуры, стишка, симфонии, – спелых плодов всех искусств.