Журнал «Юность» №08/2021 - стр. 26
Двигаясь с разных сторон, жених и невеста неизбежно встретились, и Ойгор легонько задел Эркеле плечом и подмигнул, прежде чем им пришлось снова разделиться, пройдя мимо друг друга. Солнце отражалось в его серых глазах, словно на поверхности одного из гладких озер, расположенных неподалеку. Солнце играло золотом на еще больше порыжевших за лето распущенных волосах Эркеле. Солнцем освещала всех собравшихся их любовь.
Девушка осмелела окончательно и вскоре смеялась вместе со всеми, откусывала крепкими зубами от большого куска баранины и с азартом наблюдала за обычной для праздника игрой. Двое соревнующихся пытались отнять друг у друга блюдо так, чтобы не уронить лежащее на нем мясо.
День клонился к закату, когда сестра поднялась со своего места и, по праву старшей женщины рода, сняла белую занавесь, разделявшую Ойгора и Эркеле. В одиночестве она унесла ткань в аил и закрепила над ложем. Теперь никто, кроме супругов, больше не посмеет касаться этой ткани, ставшей символом их новой семьи. Умрет один из них – половину навеса отрежут и отдадут ему с собой на небесные пастбища. Уйдет другой – унесет оставшуюся часть. Там, в краю вечной жизни, соединят они разорванный навес в одно целое, снова став мужем и женой.
Когда сестра закончила с тканью, жених и невеста под очередную песню гостей привязали красные и белые полоски материи на растущий за аилом куст жимолости – на счастье. Затем Эркеле встала на колени перед аилом, лицом к гостям. Ойгор с сестрой устроились по обе стороны от нее. На месте сестры, конечно, должна сидеть мать Эркеле или другая родственница, но теперь это был единственный способ соблюсти обычаи.
– Я отдаю ее, – промолвила сестра, заплетая половину волос невесты в косу.
– Я беру ее, – ответил Ойгор, заплетая вторую косу.
Он протянул Эркеле обе руки, и она наконец смогла коснуться своего теперь уже мужа, которого почти и не видела на протяжении всего пира. Их проводили в аил радостными криками и новыми пожеланиями.
Ойгор принялся разжигать огонь в очаге, а Эркеле восхищенно разглядывала спадающий мягкими волнами белый навес. Слышны были голоса расходящихся по домам захмелевших гостей. Девушка перевела глаза на ложе, которое теперь стало намного шире, и поняла, насколько вымоталась. Всеобщее внимание утомило ее. Хотелось растянуться на шкурах и вздремнуть.
– Мы им нравимся, да, Ойгор? – спросила девушка.
– Кому? Гостям? – усмехнулся Ойгор. – Не уверен.
Во всяком случае, не всем.
– Но они были довольны, – не поняла Эркеле.
– Конечно. Они поели, выпили и повеселились.