Размер шрифта
-
+
Журнал «Юность» №07/2021 - стр. 2
Как раньше уборщика дядю из школы —
Меня – из живущих, а боль – из меня.
Ошиблась, король обязательно голый.
Так много читала, так мало поняв!
Я в мире иду с чемоданчиком злости
И парой слегка ошарашенных глаз.
Без ритма, с потерянным голосом, в гости
Никто не зовет – и спасибо как раз.
«Я часто вижу страшный сон…»
Я часто вижу страшный сон —
Кошмар из обозримой дали,
Где мы с тобой никем не стали.
Ни ты не стал,
Ни я не стала —
А вместе мы с тобой не стали —
С прекрасной силою двойной.
А если б только я одна?
Такого не было вопроса.
Все верное до боли просто.
Так надо было: на места
Мы встали, чтоб никем не стать.
Чтоб стать – никем.
Так все же – стали?
Там дальше – затирает свет
Темно-зеленый цвет детали.
Вот я лежу здесь – как влитая.
И ты лежишь здесь – как влитой.
И мы с тобой как под плитой.
У юности полет летальный:
Что началось с красивой тайны,
То обернулось пустотой.
Алексей Черников
Поэт. Родился в 2003 году в Архангельске. Публиковаться начал в 2021 году на порталах «Прочтение» и «Полутона», готовится публикация в журнале «Урал».
Не имеет даже школьного образования.
«В мясе большой воды не утаить прожилки…»
Посвящается Виктории Шабановой
В мясе большой воды не утаить прожилки,
Кто это тонет – ты ли, немой Господь?
Рыбы идут на дно – розовые опилки,
В черных кругах превозмогая плоть.
Топотом черных волн вдоль новгородских сказок,
Хвойных проказ, вылинявших лампад,
Господи! – ты красив. Пасынок и припасок
Запечатлел тебя. Воинство, водопад,
Синий, на букву «в», вышедший на разлуку
С мерой цветов – да в подпол иной воды,
Господи! – разреши музыку или муку,
Милый мой! – разреши сбыться такому звуку,
Чтобы и Китеж твой помнил мои следы.
«Тает белая ткань, не сказать трава…»
Тает белая ткань, не сказать трава, —
Это детство в моей руке.
Это я, переехавший со двора
В самом белом грузовике.
Переезд под самый Страстной Пяток.
Письма брошены под кровать.
Белый грузчик заплакал, и стол промок.
Новый дом умеет летать.
И в его окно голубой рукой
Снеговая стучит пыльца —
Русской вербой, одиннадцатой строкой
Воскрешающего столбца.
«Истончается черное кружево…»
Истончается черное кружево,
Извлекается ввысь по игле,
И пластинка, как будто простужена,
Все хрипит у меня на столе.
Вот и ангелы, будто простывшие,
Рот откроют – а слышится скрип, —
Не понявшие и не простившие
В водах памяти каменных рыб.
Будто сами разлуку не помните:
Воду ткать, стало быть, ремесло.
Распускается песня по комнате,
Отделяется тенью в стекло.
Помни, дева, две тени последние,
Слушай музыку, что на двоих, —
Это грустное кружево, тление,
Колебанье пустот ледяных.
Дюны памяти зыбки, но пройдены,
Страница 2