Размер шрифта
-
+
Журнал «Юность» №06/2020 - стр. 12
в единоборстве ради правды этой —
искусства, светом полнящего жизнь.
И пусть друг друга рвут они на части,
ни разума не помня, ни стыда, —
и те, кто рвутся к вожделенной власти,
и те, кто должен уступить места.
Ты знаешь: шум машин, надменно-сухо
звучащий, страсти зов, поход во власть —
все это – не от сути, не от Духа,
и, как вселенский прах, должно отпасть
перед смиренным обликом иконы.
Все лжи слои осыпаться должны
пред вечным, перед тем, что ждет исконно
на самом дне духовной глубины.
И только тот, кто наших слез достоин,
кто прожил и ушел как человек,
вернется в некий час, поэт и воин,
чтоб с мастером вдвоем назвать свой век
по имени. Взгляни же миру в очи,
ваятель, чтоб в резце себя нашла
надежда, чтоб Судья небесный зорче
вгляделся в штрих-пунктир добра и зла.
Чтоб в дереве, металле или камне
прошли бы пред судом Его седин
тысячелетья следом за веками —
пешком, бегом ли, «формулой один».
В счастливой силе дня ты и не вспомнишь,
что слаб и наг, что на две трети сед.
Лишь в мудрой одинокой думе полночь
шепнет, что каждый свой оставит след.
И этот след на вязком бездорожье —
итог трудов резца и мук пера.
Свой нежный дар Христу и плану Божью
несут сквозь скудость мира мастера.
Несут сквозь казнь бездушья и бездумья
отвагу и отзывчивость сердец,
дабы, итожа счет жестокой сумме,
простил хоть часть стадам своим Отец.
Таз
Во дворе, возле крана с водою, почти у забора,
долгий век доживает посудина старого таза.
Он служил еще бабушке, помнится, в прежнюю пору,
а теперь в его чаше герань расцвела яркоглазо.
В нем купали меня. И касались Господнего чада
Иорданские воды в купели его допотопной.
Потому нам доныне, за слабую веру награда,
льются ливни с небес, над асфальтом, над грядкой укропной.
И хоть мухи жужжат над отжившим железным сосудом,
все искрится его оцинковка под солнцем средь зноя.
И смирившись с кончиной своею, с часов самосудом,
он и участи нашей крупицы уносит с собою.
Он, кто первым узрел наготу нашу, Божью убогость,
омовений родительских помнящий нежность и строгость.
Обоснование отсутствия
А мы с Борой Хорватом[2] отсутствовали как мертвые,
пребывая в иных краях – посущественней, поважней.
Не было с вами нас, лишь посмертные абрисы легкие
на земле мы оставили. С ветром минувших дней,
с ритмом его искали гармонию строки наши,
чтобы не каждый понял слова, но голос любой узнал.
Жить – тяжелей, но поется – все легче, все дальше.
Вот и забудьте о страхе, вы, кто нас услыхал.
Перевод Сергея Шелкового (Харьков, Украина)
Данило Йоканович
Грачаница
Как тебя из слов построить, Грачаница,
чтобы умилиться, а не отчаяться?
Страница 12