Журнал «Юность» №05/2024 - стр. 23

Михаил явился торжественно, неся перед собой широкий поднос, на котором красовалась длинная бутылка коньяка, чайник чая, одна рюмка, одна чашка, тарелка с кружочками лимона, шоколад, яблоки, разрезанные на дольки, и цельные зрелые груши. Все это он водрузил на небольшой столик, стоявший рядом с диваном, уселся рядом с Татьяной, с сознанием дела откупорил бутылку и разлил ее сверкающее, ароматно пахнущее содержимое в молчаливые и покорные стеклянные сосуды.

– Ты хозяйственный. – Таня улыбнулась стараниям друга.

Они чокнулись. Таня чашкой, Миша рюмкой.

– Как же ты изменилась. Все изменилось. Голос, взгляд, манеры. Рассказывай, как ты?

– Да все хорошо. Работаю в банке.

– Бизнес-леди, значит.

– Ну что-то типа того. – Она рассмеялась. – А ты?

– Я в цирке.

– В смысле?

– В цирке. Я клоун. В театральное поступать не стал, как уже говорил тебе. Поступил в цирковое. Там у отца друг работал. Теперь вот веселю людей по вечерам. Сегодня представления нет. Цирк на профилактику закрыли. Смешно! Нашествие тараканов! Аж по зрительским креслам бегают. Так что тараканы нам помогли встретиться. А то бы сейчас уж к выходу готовился.

– Это не слишком романтично. – Она рассмеялась.

«Итак. Он клоун. Вот это поворот. Как к этому относиться?» В юности ее сводила с ума повесть Белля «Глазами клоуна». Такой моногамный мужчина – идеал любой девушки. Но Мишель вряд ли такой. У артистов, она слышала, жизнь весьма распущенная по этой части.

– Я бы никогда не подумала, что ты станешь клоуном. Такой серьезный был мальчик.

– А ты что, считаешь, клоун не серьезная профессия? – Михаил улыбнулся.

– Я никогда не думала как-то об этом. Не было у меня знакомых клоунов.

– Все вы, женщины, одинаковы. Вот моя жена без конца твердит, что профессию надо менять. А как я ее поменяю? Это призвание.

– А кто твоя жена? – Таня взглянула на Михаила внимательно и грустно.

– Домохозяйка. Я о такой жене только и мечтал. Надо, чтобы дома было все в порядке. У меня же жизнь кочевая. Гастроли, поездки…

– Детишки есть?

– Нет. Но собираемся.

– Она моложе тебя?

– Да. На пятнадцать лет.

Михаил говорил все это уверенно, но с чуть неестественной интонацией, будто по заученному.

– Послушай. Я что ты делал там, на Смоленской?

Так интересно. Еду по кольцу. Вдруг смотрю – ты стоишь. Замер. Все идут, а ты замер.

– Странно, что ты меня узнала.

– Ничего странного. Я ведь влюблена в тебя была в школе. Да-да, не удивляйся. До меня самой это много позже дошло. Когда уехала уже. Без тебя – как без рук. Это же и есть любовь? Ну, детская, глупая. Но она остра. Ты вот меня не узнал. Это жалко. Жалко и обидно.