Журнал «Юность» №05/2021 - стр. 29

Родился в 1972 году в Приморском крае. Живет в Ногинске Московской области. Работает инженером на атомном предприятии. Автор книг «Лис», «Дом» «Там, откуда облака», «Норнюшон и Рылейка», «Маяк», «Номах». Дипломант премии «Хрустальная роза Виктора Розова» и фестиваля «Золотой Витязь». Финалист премий «Ясная Поляна», «Большая книга» и «Русский Букер».

Максову бабушку хоронили весело. По крайней мере, для нас, еще относительно молодых, это мероприятие отнюдь не было грустным. Нет, мы соблюдали приличия и если и смеялись, то вдали от родственников.

Макс любил бабушку. Больше того, он ухаживал за ней последние несколько лет, когда она впала в немного отстраненное от этого мира состояние. Но он хохотал и хохмил вместе с нами. Он не знал, что в его семье начинается череда смертей, в цепи которых будет и его смерть. И на его похоронах никто из нас смеяться уже не будет.

А тогда мы были молоды и жизнь била в нас с неукротимостью гейзеров.

Пока шло отпевание в церкви, перестроенной из здания ДОСААФ, мы стояли на улице.

– Хорошая колокольня.

– Жаль, невысокая.

– Очень жаль.

– Была б повыше, можно было бы прыгать с нее.

– Привязать резинку к ногам и вниз.

– Аттракцион «Почувствуй себя ангелом».

– Ныряешь вниз, говоришь прихожанке: «Привет».

– Осеняешь ее крестом, целуешь в лоб и уходишь обратно в небо.

Мы стояли в стороне от храма, и звуки наших голосов не были слышны там. Разве что мимика и телодвижения выдавали суть нашего диалога.

Мы вообще тогда много смеялись.

У Макса были усы, как у Махно на известной фотографии, и девушки его обожали.

Поминки прошли тихо.

Впрочем, мы досидели только до половины.

– Сегодня в «Современнике» выступает Сухоруков.

Начало через 15 минут, – сказал кто-то.

Мы попрощались и отправились на Сухорукова.

Полгода назад вышел фильм «Брат-2», побивший все рекорды популярности, и публика забила зал кинотеатра до отказа.

Сухоруков на сцене производил впечатление очень застенчивого человека. В отличие от большинства его киногероев.

В паузах его монолога мы выкрикивали «Вот уроды!» и «Русские не сдаются!». Зал смеялся, Сухоруков стеснялся и даже немного краснел. Вскоре мы решили, что здесь так же скучно, как на поминках, и покинули зал. Выходя из зала, я послал всем оставшимся воздушный поцелуй. Через два дня, зайдя по работе к нашим девушкам-переводчицам, все молодые, до тридцати, я заметил, что они смеются и почти не скрывают это. Я связал это с нашим демаршем на выступлении Сухорукова.

Мы гуляли до самой ночи. Смеялись уже, не смущаясь ничем.