Журнал «Юность» №04/2022 - стр. 20

За себя я был спокоен. Мой отец оставался в семье и никуда не исчезал.

Но бабушка нашла и мое слабое место. Тут она использовала другую тактику. Я даже не знаю почему. Она не стала обсуждать мою маму со мной, нет. Она разговаривала про нее с соседками. Но каждый раз, не сомневаюсь, она знала, что я слышу. Слышу и ничего не могу сказать.

– Мать у него, конечно, неряха. Прихожу к ним домой, а она говорит: «Аглая Петровна, обувь можете не снимать, если вам удобно». «Как же», – спрашиваю. А она мне: «Ничего, я пол не мыла». Пол она не мыла, понимаете? Такая антисанитария!

Присутствие соседок не давало мне возможности завыть, как выл Васенька. Я только слушал эти слова, что иглами впивались в душу и ранили, ранили. А бабушка, казалось, ждала, когда я, мальчишка, начну ей перечить. Скоро ли восстану? Быстро ли сломаюсь?

И вдруг я открыл в себе замечательное умение. Я научился смотреть на старинную иллюстрацию в грустной книге «Ундина», которую бабушка почему-то решила открытой поставить на полку, как картину.

Морское дно. Печальная красавица с распущенными волосами сидела на камне, а вокруг нее плавали рыбы, струились водоросли, текла морская вода. И в воображении я подходил к ней и присаживался рядом. И тоже смотрел печально и отрешенно. А потом она поворачивалась ко мне и печально спрашивала:

– Ну, как тебе?

– Да не очень, – отвечал я.

– Ты из-за бабушки?

– Нет, я из-за мамы.

– Не верь ей. Она врет.

Я смущался. Все во мне восставало против такого разговора.

– Как это – врет? Бабушка – врет?

– Твоя мама хорошая.

– Моя мама хорошая, – шептал я, – Васечкин папа не убегал галопом по Европам, просто они с его мамой… это… не сошлись характерами… Так говорят. Но что же мне делать?

– Будь рыцарем, сопротивляйся. – Ундина воодушевлялась и клала прохладную руку мне на плечо.

– Как я могу сопротивляться? – Мне хотелось всплакнуть, но рядом была прекрасная дама, и негоже… – Она же моя бабушка.

– Обоссы ее, – просто сказала Ундина и опять села, отвернулась и стала смотреть в даль. Как на картинке.

Эта безумная идея даже шуткой мне не показалась. Мне совсем не было смешно. Во-первых, это моя бабушка, которую я люблю, во-вторых, как все это осуществить, в-третьих, она уничтожит меня. Ундина, ты рехнулась.

– Знаешь, – сказал ей, чтобы сменить тему, – я бы с удовольствием поцеловал тебя. Ты не будешь против?

– Ты что, – Ундина приподняла брови, – на солнце перегрелся? Сначала становишься рыцарем, потом поцелуи. А у меня есть свой Хульдебранд.

Пока я болтал с Ундиной, соседка уходила, и наступала минута тишины и покоя. Я был на дне морском.