Журнал «Юность» №03/2023 - стр. 11
Чиила звали Чиилом прямо, в глаза, и за глаза, и конечно, не из-за него самого, его там, в теле, каждый день напивающемся до беспамятства, уже давно не осталось; но жена была, жена управляла, методично и жестоко брала, что хотела, от других мужчин.
Мальчики днем должны работать, говорила Чиилова жена. А что делать ночью, что делать ночью, умалчивал закон и много того крепкого, спиртового, которое она сама потом приносила своим «мальчикам». Меньше знаешь – крепче живешь, говорила она мне, запираясь с очередным ночным развлечением, задергивая шторы в своем проходе между наракой и сваргой, пожирая души в этой патале страстей, в этом бессмертии жизни, которая еще неизвестно куда, потому что в этом мире сбились все настройки, их, нас, всех приведет.
Да, я хорошо понимала, мое дело – принимать товар от мутного, такого же беспаспортного, елозящего взглядом по бедрам человека; отбивать товар для клиентов, прирученных Чииловой женой; не забывать в конце дня считать по чекам кассу, закрывать киоск, передавая ключ в автомойку.
Чего они могли бояться? Уж точно не меня, бесправное, обезличенное, бежавшее, изгнанное родной землей мужа существо. Последние годы с Ромой погнули, научили меня – знай свое место. Все в этом наотшибном микромире существовало для мойщиков и объектов-потребителей мойщиков. И я, выходило, существовала лишь для них. Пока работала в киоске, я жила для них.
И мы – я и они, мы ярились, растворялись в бессмысленности инерции. И когда нечаянно встречали глазами глаза, понимали – длить нам это состояние вечно. Они – вечно будут копаться в грязи, но делать свое дело, я – пытаться любить в новых условиях, но в остальное время тоже копаться, в нечистотах, что уже начали скапливаться в уголках тела.
Снаружи и будто бы внутри.
Царевна, рожденная и взятая из грязи и в грязь теперь вернувшаяся. Но те времена я почти забыла. Как и он, как и ты?
После работы дома меня встречали Рома и Л., и я оживала для мужа. Мы вместе готовили, залпом смотрели сериалы, одну серию за другой, как будто там, в следующей, обязательно в следующей, должны показать, как нам дальше жить. Хотя мы уже перестали пытаться. Я сидела посередине, между ними. Иногда закрывала глаза, а Рома понимал знак и беззвучно убивал таракана. Л. морщился, но молчал и отпивал пиво большими глотками.
Я так больше не могла, не могла, не могла. Но почему-то тоже молчала.
– Я бы пропал без тебя, любимая, – постоянно шептал Рома, пока я чистила купленную, где-то взятую его братом картошку, или терла щеткой зубы, или подмывалась прямо тут, в комнате, в тазу, воссоздавая нечто древнее и забытое царской кровью.