Журнал «Юность» №01/2020 - стр. 27

– Время идти.

– Далеко?

– Нет, час пешком. – Он посмотрел на нее и уточнил: – Скорее, пару часов. Точно не хочешь мухоморов?

– Точно.

– Ну, как хочешь.

Мария поднялась на ноги, начала и почти сразу бросила отряхивать одежду от кусочков коры, веточек и прочего сора. Ее пошатывало, и долбил тремор, как с тяжелого похмелья, мешая мелкой моторике. Зато почти не было холодно, вновь накатившая тошнота постепенно отпускала тоже.

– Меня зовут Мария.

– Алексей, – коряк протянул ей руку.

Лагерь был разбит вокруг домика оленеводов, кривого, вросшего в землю и обитого с одного бока листами гудрона. Чернели две массивные туши замерших вездеходов, дымил полупогасший костер. Начпартии Кристина Олеговна, непривычно трезвая, с застывшим на лице следом суточного стресса, вышла, почти выбежала им навстречу, широким жестом раскидывая в стороны руки.

– Мария! Слава богу! Алексей, спасибо, что нашли ее!

Она обняла Марию, крепко стиснула. Коряк кивнул и нырнул в низкую дверь домика.

– Катя, отведи ее в палатку и налей чаю! – Из-под ближайшего полога выглянула встрепанная студентка с двумя косичками. – И завари кукси! Скажи дяде Коле топить баню. Побежала звонить в город! Хоть бы вертолет не вылетел, если вылетел, вычтем из твоей зарплаты! И родственников твоих многочисленных успокоить надо, чуть не съели они меня… – последние слова она выкрикнула уже на бегу, спеша к своей, самой дальней в лагере, палатке.

– А где остальные? – Мария обернулась к Кате.

– Прочесывают квадратами, уже второй день, скоро вернутся. Мы с прибрежки сегодня примчались, когда с базового лагеря позвонили, по спутнику, карат через скалы не пробивает. Где ты была?

– Потерялась. – Мария тяжело оперлась на Катино плечо. – А кто из родственников меня искал?

– Ой, куча народу звонила, даже дядя твой троюродный, как его… – Катя молчала сосредоточенно, но недолго. – Не помню, какое-то редкое имя.

– Наверное, Нико. – Мария улыбнулась и добавила еле слышно: – Рыжий Нико.

Едва теплый чай, раскаленный дошик в покрытой непривычными японскими иероглифами упаковке. Корякская баня, где, присев на корточки, опасаясь задеть раскаленные камни, она опрокидывала на себя ковш за ковшом горячую воду. Вареная кижучья голова, лопающиеся на зубах шарики перестоявшей гостевой икры. И спирт, много спирта, и никаких вопросов, и теплый спальник, и сон.

Мария выползла из палатки одной из первых, на рассвете. Накинула куртку поверх энцефалитки. Зеленая титановая кружка Icepeak звякнула зубной щеткой. Снаружи было пронзительно холодно, и рассвет впервые за много дней не был фикцией. Унылые лошади облизывали с травы сияющие морозные блестки, под умелыми руками егеря дяди Коли занимался костер. Сам он делал утреннюю зарядку, наклонился до самой земли и, разгибаясь, широко развел в стороны руки в приветствии: «Доброе утро, солнышко!» В густом кедраче возился радостный пес, гоняя мелких суетных птиц.