Жизнь за ангела - стр. 33
На одном из заданий, мы около двух часов провели неподвижно, наблюдая за советскими позициями, почти на тридцатиградусном морозе и порывистом ветре. Я получил сильное обморожение и едва не остался без пальцев на ногах. У меня был сильный кашель, температура под сорок, тяжело было дышать и думал отдам концы.
Не имея возможность обогреться и высушить одежду я простыл и попал в госпиталь с воспалением легких, где встретил Новый Год и провел почти два месяца. Фронт к тому времени стабилизировался и наши части заняли оборону восточнее Вязьмы. Наша дивизия понесла настолько большие потери, что мы могли охранять лишь небольшой участок.
Письма домой я писал, но не очень часто, о чем писать просто не знал. Да и как описать те невыносимые условия, трудности с которыми мы сталкивались? Расстраивать своих близки мне не хотелось, ни маму с сестрой, ни фрау Марту с Клаусом. Но все же писать было необходимо, давать о себе знать, что я жив, поскольку за меня беспокоились.
В Германии, в Штеттине, Мария вместе с Хельгой читали письмо сына: «Здравствуй мама! Нас побили под Москвой и Наро-Фоминском. Мы отступаем. Я живой и сейчас нахожусь в госпитале. Нет, я не ранен, когда ходили в разведку, долго лежали в снегу. Я сильно замерз, обморозил пальцы ног и рук, сильно простыл и заболел воспалением легких. Сейчас выздоравливаю. Как у вас дела? Как живете? Очень скучаю по вам, если отпустят, обязательно приеду в отпуск. Привет, сестренке, фрау Марте, Клаусу, и дочке Эльзе. Я вас всех очень люблю! Ваш Иоганн Вильгельм…»
– Слава Богу живой! – вздохнула с облегчением мать.
– Может еще приедет в отпуск? Хоть ненадолго! Ведь других же отпускают. «Я тоже очень скучаю по брату!» – сказала Хельга с надеждой.
Нам приходилось ходить в разведку, захватывать пленных и не всегда это было легко. Однажды, чтобы проникнуть в тыл к русским, мы даже нарядились в советскую форму, одели ее поверх немецкой. На мне была шапка ушанка, валенки и я очень даже походил на советского офицера, в темноте нас просто сложно было отличить. Пятеро из нас должны были пробраться в поселок, занятый русскими, а остальные прятались в ближайшем лесу и должны были прикрывать наш отход, в случае если захватим пленного. В темноте нам удалось проскользнуть, но уже в поселке нас заметила группа советских солдат. Что делать? Нас окликнул сержант.
– Стой! Кто идет?
– Свои! Какого хрена б****?! Не видишь, что ли? Лейтенант Плотников, нам в санчасть…
– Извините товарищ лейтенант, мало ли кто ночью шляется, в темноте не видно, сразу не разберешь…