Жизнь вопреки - стр. 27
Так вот, как рассказывал Тальман, во время его защиты Лысенко всё время вертелся на стуле, потому как диссертант критиковал его взгляды. В кабинете Тальмана во время рассказа присутствовала старший лаборант Мария Васильевна, фамилию не помню. Она была очень доброжелательной женщиной, и смачность, с которой Тальман рассказывал о вертящемся на стуле Лысенко, её обеспокоила, и она вдруг сказала: «Ах, Павел Семёнович, Лысенко вертелся на стуле во время полутора часов вашей защиты. Не дай бог, чтобы вам не пришлось теперь вертеться всю жизнь». Диссертация Тальмана не была утверждена.
После моих слов улыбка ушла с лица Павлова, и он с плохо скрываемой злостью спросил меня:
– Попцов, зачем ты мне это рассказываешь?
– Просто вспомнилось, и я рассказал. Одномоментная радость не бывает радостью на все времена, – сказал я.
Уже тогда мы чувствовали назревающий конфликт внутри руководства КПСС.
Хрущёв, совершивший невероятное развенчание культа личности Сталина, не стал народным героем. Казалось бы, всё во имя народа и ради него, его раскрепощения, свободы мысли, уничтожении страха… Ан нет.
Бесспорно, идеализации образа Хрущёва как пламенного борца за справедливость мешали совершённые им ошибки, касающиеся практически жизни всего народа. Когда, например, Хрущёв замахнулся на частные земельные участки, или так называемые дачные участки, и стал их урезать и сокращать, при отсутствии ожидаемого результата в развитии сельского хозяйства. Лишение граждан добавочного продукта, который они выращивали на этих участках, спровоцировало дефицит в стране, что вызвало массовые недовольства народа.
И хрущёвская оттепель, и акт массовой амнистии граждан, сделавшие ощущения личной свободы реальностью, породили радость надежд среди советской интеллигенции. «ГУЛАГ позади», – свободно выдохнула интеллигенция. Это было действительно так… Но.
Посещение выставки художников Хрущёвым в Манеже в 1962 году и разнос, устроенный Хрущёвым, работ современных художников-авангардистов, в число которых угодил Фальк со своей картиной «Обнажённая», а затем выдающийся скульптор Эрнст Неизвестный, тогда, на рубеже пятидесятых – шестидесятых, числившийся в молодых, можно считать завершением оттепели. Благостная надежда, что хрущёвская оттепель стала уходить в никуда, и та самая интеллигенция, которая сначала вдохновилась излучением оттепели и почувствовала себя «лидером справедливости», очень скоро стала от него отворачиваться.
Любопытная деталь.
Инициатором выставки молодых художников-авангардистов и футуристов в гостинице «Юность» был Московский горком комсомола, который в ту пору возглавлял Борис Николаевич Пастухов. Кстати, выставка была подвергнута критике со стороны отдела пропаганды ЦК КПСС, выволочку её организаторам устроил и руководитель ЦК ВЛКСМ. Но это не помешало части этих работ оказаться на всесоюзной выставке в Манеже.