Жизнь прекрасна, братец мой - стр. 22
В фойе я спросил у Аннушки:
– Ты останешься на концерт?
– Нет. Я ухожу.
– Можно, я провожу тебя до дома?
Вечер был темным. Даже белизна снега не делала его светлее. На улице не холодно, мы идем по бульварам в сторону Москвы-реки. Аннушка сказала:
– Моего отца убили у меня на глазах.
– Его Колчак расстрелял, я слышал?
– Постучались к нам в дверь. Мать открыла. Они вошли в комнату к отцу. Я тоже была там. Два офицера. Один из них, светловолосый, с огромными голубыми глазами, вытащил револьвер и выстрелил отцу в голову. Три раза…
Я не стал спрашивать: «А что с вами сделали потом, как вы смогли добраться сюда из Сибири? Где твоя мать умерла от тифа?»
– А я рисую, я – художник…
– Я знаю. Я видела. У вас в комнате…
– Ты была у нас в комнате?
– Да. Одна из ваших картин мне понравилась, одна – очень… две – так себе, но большинство не понравились совершенно…
Почему Си-я-у скрыл от меня, что Аннушка приходила? Когда она могла прийти? Чем они занимались? Мне показалось, сердце выпрыгнет сейчас из груди. А потом я ужасно застыдился того, о чем подумал. Но уж этот Си-я-у, ну ходок…
– Почему вы молчите?
– Си-я-у делает статуэтку с твоим лицом, из слоновой кости, верно?
– Я не знала… Я просила его сделать мне кошечку. Обожаю кошек. Но он все никак не может справиться. Кошек он делать не умеет.
– Принеси мне свою кошку, я ее сделаю из масляной краски…
– У меня нет кошки.
– Ну тогда просто нарисую. Огромного ангорского кота…
Мы вошли в сквер у храма Христа Спасителя, выходившего к Москве-реке. Аннушка сказала:
– Я впервые здесь ночью и зимой.
Все скамейки, стоявшие между роскошных заснеженных кустов сквера, оказались заняты.
Мы нашли свободную лишь в отдалении.
– Ты считаешь меня невоспитанным и грубым, Аннушка?
– Нет, но если вы не будете стараться выглядеть грубее, чем есть, чтобы заставить всех забыть, что ваш дедушка был пашой, будет хорошо.
– Ты от наших турок слышала, что ли, что я – внук паши? Знаю, кто тебе сказал.
– Никто не сказал, я прочла в вашей анкете.
– Ты что, читаешь анкеты всех студентов?
– Нет… Только вашу прочла.
Я не спросил: «Почему?» Она придумала бы какой-нибудь подходящий ответ. А я между тем ответил себе вместо нее, причем дал самый невероятный ответ.
Внезапно послышались милицейские свистки. Крики, беготня.
– Здесь еще два человека!
Не успели Ахмед и Аннушка понять, что происходит, как милиционер с густыми усами сказал:
– Пройдемте.
Ахмед заметил небольшую группу мужчин и женщин, которых выводили из сквера. Он впервые попал в такую историю, однако уже слышал о подобном от приятелей. И сразу понял, в чем дело. Он сказал усатому милиционеру, вцепившемуся в рукав Аннушки: