Жизнь ни во что - стр. 37

– Постой, – усмехнувшись, сказал Лбов, – пойду достану огня, – и он направился к полицейскому. – Разрешите прикурить, – хитро прищуривая глаза, вежливо попросил Лбов.

– Проваливай, проваливай, – грубо ответил тот, оборачиваясь и заглядывая в лицо просившему.

– Разве спички жалко? – начал было опять Лбов.

Но полицейский, разглядев его лицо, на глазах у Лбова начал вдруг бледнеть и, тяжело дыша, торопливо и испуганно хлопать глазами. По-видимому, он узнал Лбова, потому что дрожащими руками полез в карманы, достал коробок и, щелкая зубами, выбивающими дробь, чиркнул спичку, она сломалась, чиркнул другую – опять сломалась, наконец, третья зажглась, он протянул ее к папиросе спокойно заложившего руки в карманы Лбова и долго никак не мог приложить огонь к ее концу и зажечь ее, потому что и огонь стал, должно быть, холодным от сильного озноба, охватившего городового.

– Спасибо, – спокойно ответил Лбов и, не оборачиваясь, пошел дальше.

Он не боялся выстрела в спину, потому что знал, что полицейский не в силах сейчас ни поднять десятифунтовую винтовку, ни раскрыть застегнутый кобур револьвера.

Когда Лбов скрылся из глаз городового, тот вздохнул облегченно, снявши шапку, перекрестился и рукавом вытер мокрый лоб – белый, покрытый каплями холодного и крупного пота.

В субботу, после обеда, Астраханкин зашел к Рите и передал ей, что сегодня вечером он не сможет быть с ней в театре, потому что, по-видимому, будет большое дело.

– Какое? – насторожилась Рита.

– Опять со Лбовым.

– Со Лбовым? – равнодушно переспросила Рита, по-видимому, очень мало интересуясь этим.

Она подсела к нему, взяла его руку и спросила ласково:

– Что это вы последнее время хмурый такой?

– Рита, – начал было Астраханкин укоризненно, – Рита, и вы еще спрашиваете…

Рита засмеялась негромко и мягко, но сквозь эту мягкость чуть-чуть проглядывали нотки хорошо скрытой, крепко-крепко спрятанной грусти. Но Астраханкин не уловил их. У него была слишком казачья натура, он умел хорошо джигитовать, замечательно танцевать кавказского «шамиля» и с одного маха рубить на скаку связанные фашинами ивовые прутья. И где ему было разбираться в оттенках?

Он обрадовался, потому что не видел давно Риту такой приветливой, подвинулся к ней ближе и, не выпуская ее руки, заглянул в лицо.

– А вас не убьют? – участливо спросила она.

– Не должны бы, а впрочем, кто от этого застрахован. Сегодня Лбова наверняка возьмут. Только вряд ли живым удастся.

– Как, кто возьмет? – крикнула Рита, но тотчас же замолчала и потом спросила, лениво. – Где?