Жизнь. Книга 3. А земля пребывает вовеки - стр. 2
Прошла одна неделя, другая, началась третья – город всё ещё торжествовал.
Процессии двигались по всем направлениям. Впереди несли знамёна союзов, плакаты с лозунгами. Разинув рты, останавливались прохожие, удивляясь тому, что обещала своими знамёнами революция: мировое счастье! Этого до сих пор ещё не было в мире, но вот оно идёт! Оно готово! Оно идёт по улицам, радуясь, обещая, награждая, благословляя. Оно идёт из России ко всему человечеству. Братья, кто бы вы ни были: белые, красные, жёлтые, чёрные! – сюда! к этим знамёнам! Обнимемся! Забудем войны – нужны вам они? Забудем все обиды! Вот в революции рождается и из неё восстаёт н о в ы й ч е л о в е к – справедливый, сильный, радостный, честный! Он прошлое оставил позади!
На площадях воздвигнуты были платформы для ораторов: ни одно здание не вмещало желающих слушать. Центром города сделалась большая площадь перед собором. Объявлено было: каждый мог бросить работать, если он желал пойти на митинг. «Труженик! Ты свободен! Мы освободили тебя от рабства! Статистика высчитала для тебя: ты будешь работать отныне не более пяти часов в день, пять дней в неделю – и за это ты будешь иметь всё, что надо тебе и твоей семье для здоровой и радостной жизни!»
Но всё это было днём. Днём всё это, правда, походило на праздник. Ночью молодёжь зажигала костры, ломая для топлива заборы, срывая закрытые ставни с окон (кого вы боитесь? зачем запираете двери и окна? вы прячете что-нибудь?) и деревянные ступени с крыльца (не жалейте! мы вам построим дворцы!). У костров всю ночь стоял шум: пелись песни, произносились речи и начинались пламенные споры о различных деталях мирового счастья. Кое-где начали раздаваться одинокие выстрелы. Уже не все, ушедшие вечером, утром возвращались домой. Но снова с утра шли процессии и произносились речи. Приостанавливалось уличное движение. На заборах, крышах, на деревьях бульваров висели любопытные городские мальчишки, весёлыми криками приветствуя процессии. Под ногами путались, жалобно скуля, домашние собаки, потерявшие своих хозяев. Извозчики скакали прочь, спасаясь от бесплатных пассажиров.
Бросив кухню и кипящий в кастрюле суп, кухарки, вытирая руки о фартук, бежали вслед за толпой. Приказчики выбегали из магазинов, забывая закрыть за собою двери. Никто не отвечал с телефонной станции на звонки. Железнодорожные служащие (мы – тоже люди!) бросали поезда на путях станции и все с песнями уходили из депо на митинг: свобода для всех! Не довольно ли угнетений? Довольно! Довольно! И рабочий уходил от станка (и я человек!). Углекоп оставлял копи. Сплюнув в сторону, уходил и надзиратель копей, он уходил, чтоб больше не возвращаться. Конторщик бросил в сторону книги, не понимая больше, что записать в графу заработной платы. Давно-давно скрылся куда-то управляющий, и никто не знал, где хозяин.