Жизнь как она есть - стр. 14
Мне не понравился ее снисходительно-участливый тон, и я небрежно объяснила, что «почувствовала внезапное и жгучее желание изменить свою слишком правильную жизнь, бросила учебу и отправилась в Африку». Мадемуазель Жервизу мой апломб не обманул, и наши последующие отношения складывались непросто. Она относилась ко мне как к младшей родственнице и хотела, чтобы я делилась с ней проблемами, я же находила ее любопытство нездоровым и таилась. Поняв, что я беременна, она спросила обиженным тоном: «Почему вы мне не сказали?»
Ее жалость оскорбила меня.
Руководство коллежа очень гордилось тем фактом, что музыку здесь вела уроженка Гваделупы, сестра Габриэля Лизетта[48], политической звезды Чада эпохи колониальной администрации и первых лет независимости, чьими речами обманывался «дядюшка Жан». В 1947 году он основал Прогрессивную партию Чада как отделение Африканского демократического объединения, действовавшего на территории всех колоний Французской Западной Африки. Председателем был избран гражданин Берега Слоновой Кости Феликс Уфуэ-Буаньи. Преданный сторонник генерала де Голля, он поддерживал проект Содружества и выступал за постепенную мирную деколонизацию Африканского континента.
Мадемуазель Лизетт была знакома с моими родителями и бывала у них в гостях. Она тоже относилась ко мне по-родственному, но ни разу не оскорбила мою гордость навязчивыми расспросами, и мы, несмотря на разницу в возрасте, стали лучшими подругами. Лизетт страдала тяжелым неврологическим расстройством, но я так и не узнала, чем были вызваны нарушения речи и двигательных функций. Возможно, она перенесла инсульт или переболела острым энцефалитом. Ученики насмехались над бедняжкой, после уроков шли следом до ограды ее сада, выкрикивая гадости и оскорбления. Я ничего не могу сказать о ее преподавательском уровне, но человеком она была умным, чувствительным и мягким. Мы совершали долгие прогулки по окрестному лесу, во время которых она рассказывала об Африке и, в противоположность своему брату, часто с горечью замечала: «Африканцы ненавидят нас, антильцев…» Объясняла Лизетт этот факт иначе, чем дядюшка Жан: «Они завидуют. Считают, что мы слишком близки к французам, а те доверяют нам, потому что считают их ниже нас!»
Я слушала молча, не успев составить собственного мнения, и она продолжала: «Я все время прошу Габриэля быть осторожнее, но он жертвует собой ради жителей Чада и не прислушивается ко мне. К несчастью, однажды они обязательно заявят ему прямо в лицо: «Ты – не один из нас!»
Увы, она оказалась права. Габриэля Лизетта сочли вдохновителем заговоров, сталкивавших лбами север и юг страны, объявили негражданином Чада и запретили возвращаться в страну. Ему пришлось все бросить и вернуться в Париж, где возглавлявший правительство Франции Мишель Дебре сделал его министром-советником.