Жизнь Имтеургина старшего - стр. 11

– О-о, – сказал сын, – тяжело придавил. Много снегу нанес ветер.

– Да, – сказал отец. – Много. Давай сюда снегу нагребать.

Когда в шатре вырос снежный сугроб, отец принес из полога всех четырех щенят и одного за другим сунул глубоко в снег. Щенята только пискнули и пропали в рыхлой куче.

Из полога вылезли женщины и, нагнувшись, смотрели на снег.

– Почему они не вылезают? – спросила Тынатваль.

И вдруг, разгребая снег носом и передними лапками, показался сперва один, а потом и другой щенок. Девочка подобрала обоих и, чтобы согреть, спустила к себе за ворот рубахи.

– В-в, – затряслась она, – холодные.

Остальные два щенка так и не вылезли. Люди сидели до тех пор, пока мех на рубахе у подбородка не покрылся от дыхания инеем.

– Видно, ушли, – сказал отец.

– Да, – сказал сын, – умерли.

Они разгребли снег и вытащили оттуда два белых кома. Это были облепленные снегом и закоченевшие щенята. Кутувья смахнул с них рукавом снег и сказал:

– Ноги как палки стали и хвост тоже как палка, а нос побелел. Замерзли.

Хозяйка вынесла из полога мясо, разрезала его на тонкие, как тряпочки, ломтики и завернула в них головы мертвых щенят.

– Назад домой идите, по дороге мясо поешьте, – сказал Имтеургин, наклонившись над мертвыми щенятами. – А когда большие вырастете, опять приходите к нам, жить помогайте. Вот!

Потом отец с сыном сунули щенят за полу шатра в снег, а сами опять полезли в полог.

– Кух, – сказал Имтеургин жене, – нам ремни нужны, скоро кочевать будем, надо постель вязать.

Женщина достала большой и широкий лоскут лахтажьей кожи^>10.

– Может быть, это порежем на ремни?

Человек повертел лоскут в руках и сказал:

– Хорошие ремни выйдут. Только вот шерсть надо снять.

Он потеребил шерсть, попробовал выдернуть несколько волосков зубами, но щетина сидела крепко. Тогда он сказал жене:

– В ведро надо положить.

Женщина опустила свернутый в трубку лоскут в кожаное ведро с мочой, которое стояло в углу полога.

Трое суток мокла кожа в ведре. Каждый день Имтеургин вылавливал палкой лоскут и пробовал, не лезет ли шерсть. На четвертые сутки кожа размякла, и щетина стала выпадать.

– Лезет, – сказал Имтеургин и весело закивал головою. Он разостлал кожу на постели и стал вместе с сыном резать из нее ремень шириною с палец. Обе женщины подсели к ним и принялись выщипывать из кожи прогнившую щетину. Они долго мяли ремень руками, а когда натерли на руках мозоли, стали жевать ремень, выдергивая щетину зубами.

Когда работа была окончена, все легли спать, а старшая из женщин, Кух, села в углу полога и, придвинув к себе светильню, стала шить из шкуры одежу для ребенка. Она шила нитками, скрученными из оленьих сухожилий, крепко затягивая швы. Шила и пела песню: