Жизнь и смерть Гая Юлия Цезаря - стр. 6
Но что спасительного дела будет знаменитей?
Когда толкуются слова свободы в Риме,
Что толстая стена
Лишь одного спасать должна?
Теперь создали столь обширный Рим,
Внутри в нём помещается, но лишь человек один.
О, ты и я имеем сердце,
Которому наши отцы даруют средства,
Однажды будет Брут,
Что нравом станет крут.
Очертит дьявола и сохранит Рим
Так же легко, как царь-господин.
БРУТ
За что такое обожание, я ж не ревнивое создание;
На что толкаешь ты меня, ведь у меня есть и своя же голова:
Когда я вспоминаю те времена,
Но не сейчас же обсуждаем мы меня;
а что сказать о настоящем,
То я совсем уж не навязчив,
и так с любовью обращаюсь с вами,
Чтоб нам остаться в будущем друзьями.
По теме ваших рассуждений:
Учту и разберу, в чём тут недоразуменье,
И с больши́м, тем не менее, терпением
Для разговора выберу для вас я время.
Для обоюдной встречи – и отвечу, – я о таких высоких речах.
Теперь, мой благородный друг, всё это проглотите:
Брут предпочтёт в деревню удалиться вдруг,
Чтоб оставаться мне, как сыну, преданным Риму,
На тех условиях, как и в этот раз,
Это, похоже, ляжет тяжким бременем на вас.
КАССИЙ
Я рад, что слабые мои слова и звуки
Как кремний, высекают вдруг огонь из Брута,
Но много слишком искр, летящего огня и спурта.
БРУТ
Игра завершена! И Цезарь скоро будет тут уж.
а, может быть, с минуты на минуту.
КАССИЙ
Когда сюда войдут,
– одёрни Каску ты за полу рукава;
И расцветёт он модною гримасой – и расскажет для тебя
Что интересного произошло тогда
И было что на протяженьи дня.
БРУТ
Я так и сделаю. Но, посмотри, Кассий,
От гнева пятна покрывают Цезаря чело,
И свита вся, отставшая, так выглядят несчастно:
Кальпурнии щека бледна; и Цицерон
Глядит, как будто сыщик, точно бы хорьком,
И, как глаза наполнены огнём,
Таким его мы наблюдали в Капитолии,
И с кучкою сенаторов в риторике,
На перекрёстном заседании на одном.
КАССИЙ
А Каска должен нам сказать о том,
Что произошло потом.
ЦЕЗАРЬ
Антоний!
АНТОНИЙ
Цезарь?
ЦЕЗАРЬ
Мне в окружении нужны мужи, которые толсты;
И чтобы головы у них были лысы,
И по ночам смотрели сны;
А, этот, Кассий, – худощав и голодно глядящий;
Он много размышляет, и с опасностью смотрящий.
АНТОНИЙ
Не бойся его Цезарь; он же не опасный;
Он честный римлянин и нам подвластный.
ЦЕЗАРЬ
Будь он потолще! Хоть не боюсь его я мощи:
И если моё имя на кого наводит страх,
Того не подпускаю близко, превращаю в прах,
Похоже, скоро этим лишним будет Кассий.
Много читающий;
Он главный и смотрящий – и он глядит, как судит,
И только по делам людей: но он не любит
Игры без затей;
Как думаешь, Антоний; нет у него к музыке страстей,