Живой Дагестан - стр. 36
Конный туризм не задался, и немец решил переквалифицироваться в агрономы. Он увидел, что урожайность в Ногайском районе в пять раз меньше, чем в Германии. Рональд подсчитал, что с немецкими технологиями он заработает по два миллиона рублей в год с каждого гектара.
И к этому проекту он подошел с немецкой педантичностью. Съездил на год в Германию – обучаться капельному орошению. Арендовал землю. Обжился. После долгих поисков приемлемого пива махнул рукой и перешел на шампанское. Осталось получить российское гражданство или хотя бы вид на жительство. Но без проблем заветный паспорт давали разве что Жерару Депардье. Поразмыслив, Рональд решил жениться на ногайке.
Десять лет назад на въезде в Терекли-Мектеб стояла небольшая кафешка «У Гюльзары». Сейчас здесь добротная гостиница. Однако хозяйка, как прежде, шлепает по двору крепкими босыми ногами и варит клиентам в котлах плов и рыбу. Командировочных мало, но все останавливаются только здесь, ведь Гюльзара и с начальством дружит, и гостей не обижает. Только с одним посетителем у нее вышла размолвка, да и та давно:
– Стою я у крыльца, вдруг вижу – едет немец на коне. Прискакал, показывает на вывеску и спрашивает на ломаном русском: «Знаешь, кто это?» – «Я». А он покачал головой укоризненно: «Неправда. Это – лошадь».
Помимо романов об индейцах, начитанный Рональд любил киргизского писателя Чингиза Айтматова. Особенно ему запала в душу повесть про буланого иноходца «Прощай, Гульсары!».
С тех пор немец заходил в кафешку каждый день – пока Гюльзара не объяснила ему, что она – женщина простая. Дружить с ним готова, но замуж пойдет только за местного. А он здесь навсегда останется чужаком.
– И верно, чужак, – поддакнул коротко бритый ногаец, уписывавший плов за соседним столиком. – Взял в аренду нашу ногайскую землю в соседнем селе. Сад делать собрался. Обнес забором, обмотал проволокой. А деревенские издавна там овец гоняли. Нет чтоб ему с ними поладить. Он заноситься стал. Так ребята ему забор и разломали. Чтобы отарам не мешал. Пришлось ему уехать в Терекли-Мектеб.
– Хороший Рональд мужик, – вздохнула Гюльзара. – Я бы ему помогла, но он гордый. После того разговора даже не здоровается. И женился почти сразу. Оно и к лучшему. Жена и теща без него бы пропали. А я сама справляюсь, мне помощники не нужны. Это моя земля. Ногайцев по всему миру раскидало, в Турции их больше миллиона живет. А все же лучше нашей степи, нашей полыни, нашей пыли ничего нет. Любой ногаец тебе это скажет.
– Владимир, ты – культурный человек. Как ты терпишь такую жизнь? Здесь же феодальный строй! Я десять лет живу с ногайкой и знаю – она мыслит средневеково. Тут все против меня. Соседи злословят. Теща командует женой. Но хуже всего индюки. Летом всюду пыль, а у меня в огороде – оазис, капельное орошение. Так эти твари перелетают через забор и ломают побеги. Овощи их тянут как магнит, я не могу защищаться!