Живой Дагестан - стр. 38
И тут же нашептывал сладострастно:
– Говори вслепую, в карты не смотри!
Механик то и дело переходил на ногайский. В длинных тирадах слышалось единственное понятное слово «кирдык». Со стены за нами задумчиво следили красивая черно-белая армянка, ногайская актриса в блестящей шапке и бледная Венера Милосская – в брежневские времена подруга из райкома раздобыла путевку на двоих и съездила с Володей во Францию: «Ходили по дегустационным подвалам провинции Шампань, дегустировали Moёt & Chandon, и все – по комсомольской линии!» Я хотел было уточнить, не от этой ли подруги осталась обивка на столике, но не стал.
– Кушай курдюк! От курдюка отрыжка приятная.
– Кто играет семь бубен…
– Я на мели сижу, а продавщица в кредит не дает. Что делать? Взял двигатель из гаража и сдал на металлолом. За полчаса пропил, зато хорошо стало…
Механик с гордостью оглядел нас и неожиданно чисто, по-детски рассмеялся. В открытую дверь заглянул шевелящийся сгусток тьмы. Оказался ежом, фыркнул и убежал в кусты.
И закатилась половецкая луна, и взошло солнце. Я стоял у дороги с поднятой рукой, качаясь на его жестоких лучах, как на веревках. Первой притормозила блестящая черная машина с большим начальником.
– Журналист? – подозрительно спросил он. – Как это вы пишете о ногайцах, не обратившись сперва в районную администрацию?
– Я же не про администраторов пишу, а про обычных людей.
– Что эти люди знают! – вздохнул начальник. – Они необъективны. Жалуются непонятно на что, радуются непонятно чему, иные и врать горазды, а пришлые журналисты слушают и публикуют потом чепуху. Вы понимаете, что из их болтовни объективной статьи не получится?
– Понимаю, – искренне ответил я. – Но мне интересна как раз эта необъективная жизнь. И правда их, и вранье. Как чабан на кошаре по утрам умывается пахтой прямо из-под сепаратора, как сельчане раз в месяц играют в преферанс…
– А это хорошо или плохо? – встревожился начальник.
Я на секунду запнулся. И выпалил со всей необъективностью пришлого журналиста:
– Я выиграл триста рублей. Значит, хорошо. Но могло быть гораздо лучше.
Кавказский блюз
Девушке Кате повезло – у нее сбылась американская мечта. Выбравшись из Москвы на учебу в Штаты, она вышла замуж за молодого антрополога Дейва из благополучной семьи врачей. Но судьбе присуще странное чувство юмора. После нескольких лет счастливой жизни муж внезапно сказал: «Дорогая, мы едем в Дагестан». В Чечне еще не закончилась война, и Катя едва ли желала превращаться из москвички в дагестанку, пусть даже и с пересадкой в Миннеаполисе. Но в каждой русской женщине есть немного от жены декабриста. Она вздохнула и поехала.